Последний Герой. Том 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Да, готов.

— Раз, — сказал я и резко дёрнул.

— А-а-ай! Ты же сказал — до трёх! — заорал участковый.

— Ну, вот видишь, — сказал я, — так даже лучше получилось.

Мы помогли ему встать, я подставил плечо. Он скакал на одной ноге, оставляя за собой кровавый след.

— Фух… чёрт… — выдохнул он. И мечтательно добавил: — На больничный теперь пойду. Страховку получу. Мы ж все застрахованы, сотрудники-то. На лодку двигатель новый куплю.

— Такое ощущение, — сказал я, — что ты рад, Андрей, что травму словил.

— Ну, такая у нас служба, — улыбнулся он. — Бывают и ранения. Ладно, мужики, дальше вы сами.

Он доковылял до УАЗика с проколотой ногой, сел за руль.

— Ты как доедешь-то? — спросил Коля. — У тебя ж коробка не автомат.

— Да я аккуратно буду, — отмахнулся Лисицын. — Носочком давить, как-нибудь дотяну до медпункта. Там перевяжут, обработают. Ну вы это… если что, звоните.

— Так ты недоступен, мы тебе звонили, — напомнил я.

— Так это старый номер, — сказал он. — Вот, запиши новый.

Мы записали, обменялись контактами. Лисицын завёл УАЗик, хлопнул дверцей и укатил, подпрыгивая на ухабах.

Мда-а. Минус один в нашей бодрой команде.

— Ну что, Архип, к водке прилип, — сказал я. — Ты готов?

— Ай… — пробубнил он. — Андрюшка, паразит, чекушку мою увёз…

Он вспомнил про изъятую бутылку и теперь стоял грустным бассетом.

— Эй, стой! — махал он вслед, но УАЗик уже, обдавая нас клубами пыли, скрылся за поворотом.

— Ну что, готов? — повторил я.

— Да… готов, — кивнул Архип, но язык у него уже едва ворочался.

Я понять не мог как, пока мы возились с участковым и его ногой, этот кадр успел ещё больше опьянеть. Что за чудо-водка — глотнул полчекушки, а с каждой минутой всё пьянее и пьянее.

— Слышь, дед Мазай, — сказал я. — А ну выворачивай карманы.

— Опять начинается! — забурчал Архип. — Опять обыск! Что за беспредел, начальник⁈

Но язык у него заплетался, и говорить он мог только половинами слов — остальное мы угадывали. Я, несмотря на его возмущённое бормотание, обшарил карманы и выудил ещё одну чекушку — почти пустую.

— Да ёк-макарёк! — выдохнул я. — Когда ты успел нализаться-то? Купить-то её когда успел?

— А я сразу две купил, — ухмыльнулся Архип. — Андрюшка, лопух, одну только нашёл.

— Ох, блин…

— Да вы, мужики, не переживайте, — сказал Архип, покачиваясь. — Шарик — он же к вам уже привык. Он и без меня поведёт вас по следу. Вы главное — за ним идите. Всё, я его сейчас запущу.

Архипа так шатало, что он с трудом держался на ногах. Минус два в нашей бодрой команде.

— Ша-арик! Нюхай, нюхай! И-ик! — командовал он, подтащив собаку к машине.

Шарик понюхал места, где стояли колёса, потоптался, понюхал снова.

— Только, мужики, Христом-Богом прошу, не потеряйте Шарика, — сказал Архип, качнувшись. — Это всё, что у меня есть. Сгину я без него. Золото, а не собака. Если сбежит, может неделю плутать, не возвращаясь. Было уже такое. Породистые ведь собаки, сами знаете — плохо дорогу домой находят.

— Да уж, породистые… — вздохнул я, но вслух больше ничего не сказал.

— Ищи, Шарик, ищи, — еле выдохнул Архип.

Мы пошли по следу, оставив хозяина у кафешки вечно молодым и пьяным. Шарик тянул бодро, уверенно, всё тем же маршрутом, что и раньше. Верёвку держал Шульгин, стараясь не отставать.

— Слышь, Макс, — сказал Колян, — что-то не внушают мне наши поисковые мероприятия доверия.

— Слушай, Коля, — ответил я, сдерживая рвущийся хохот, — мне тоже. Но, знаешь, мне уже очень-очень интересно, чем всё это кончится.

Мы заржали. В голос.

Шарик тем временем вёл нас вперёд. Мы уже миновали то место, где стоял магазин с гордой вывеской «МАГАЗИН», прошли дальше по берегу.

Пес шёл уверенно, будто и правда след взял. Мы переглянулись: вроде, всё серьёзно, но уже за околицей, где дома закончились, стало понятно — ведёт он нас не к колёсам.

— Куда он? — пробормотал Коля.

— Не знаю, — ответил я, но дальше говорить не пришлось.

На дороге впереди появилась она. Сучка — хвост колечком, глаза, как оливки, мордочка хитрая. Лапки короткие, кривенькие, но для Шарика — совершенство. За ней, почуяв течку, тянулась пара местных барбосов, облезлых, но азартных и настырных.

— Держи! — крикнул я Шульгину.

Но было поздно.

Шарик рванул так, что выдернул верёвку из рук Коли и сорвался с места, как снаряд. По пути он во всю пасть огрызнулся на барбосов, разогнал их, показал, кто тут альфа. Те, визжа, ретировались под заборы.

Сучка кокетливо взглянула на нового кавалера, вильнула хвостом и метнулась в сторону, как приличная женщина — не стала сразу сдаваться, а решила подразнить.

Шарик, увязнув верёвкой в траве и кустах, немного замедлил бег, поэтому дама легко оторвалась. Развернулась и побежала в противоположную сторону — совсем не туда, куда вёл нас «след».

Минус три в нашей бодрой команде.

— Да тьфу ты. И что теперь? — озадаченно почесал голову Шульгин.

— Ну что, — больше не сдерживая ухмылку, сказал я, — надо поймать Шарика. Мне лично Архипа жалко. Он сразу сказал — без него не жить.

— А может, ну его в баню? — вздохнул Коля. — Пошли лучше колёса искать.

— Да нам всё равно в посёлок возвращаться, — ответил я. — Не здесь же, на окраине, искать. Начнём всё сначала. Будем, как положено, стучаться в каждый дом, поднимать людей. Перевернём на уши весь этот чёртов посёлок, — сказал я. — А пока, по пути, поймаем Шарика.

— Ну, давай… — нехотя кивнул Шульгин и побежал за мной, когда я рванул за угол — за сучкой, за Шариком и за его болтающейся верёвкой.

Так мы пробежали несколько улиц и пару переулков. Сучка метнулась во двор, потом в какой-то гараж, а Шарик, понятное дело — за ней. Оттуда донеслись лай, визг, крики, грохот — там явно шёл замес.

Мы ворвались внутрь. Картина — маслом.

Сучка забилась в угол гаража, под старый стол. Четверо мужиков, матерясь, отпинывались от Шарика, который, вытаращив глаза, пытался всех перекусать. Один из них схватил тяжёлый ящик, замахнулся и уже почти ударил собаку по хребтине, когда я рявкнул:

— Стоять! Брось на землю! Полиция!

Мужик застыл. На лице — злость, но в глазах мелькнуло что-то ещё — растерянность, страх. Я не сразу понял, почему.

Понял, когда Шульгин, глядя в угол гаража, выдохнул:

— Смотри, Макс… Это же мои колёса!

В углу, аккуратно сложенные в стопку, стояли четыре блестящих колеса с его спортивной машины.

— Ну что же вы, товарищи. Нехорошо воровать! — с иронией воскликнул я.

— Атас! — заорал мужик, не опуская ящик, и кинулся на меня. — Менты!

Он замахнулся и попытался ударить меня прямо по голове. Я увернулся, ящик просвистел рядом, царапнув плечо.

Раз так, я залепил ему в ухо кулаком и сбил с ног. Ещё трое кинулись на нас. У одного в руках монтировка, у другого — бутылка. Он хряпнул ею по бетонному полу гаража — стекло звякнуло, и вот у него в руках уже розочка.

— Бах-бах! — это Шульгин выстрелил в воздух.

— Работает ОМОН! — прорычал он, и все мужики тут же побросали оружие и легли в грязь. Даже Шарик перестал гавкать и рычать, тихо прижал уши.

Я взял верёвку, привязал собаку к лавке, что стояла в гараже. Сучка в это время уже смылась, а «розыскной пёс» с перепугу на меня даже не рыпнулся.

— Неплохо, — сказал я Шульгину. — А почему «ОМОН»?

— Ну не знаю, — пожал он плечами, — так эффектнее же.

— Ну да, — кивнул я и улыбнулся.

— Встаём, граждане преступники, — сказал я и построил их в шеренгу для переклички.

Естественно, это оказались местные жители. Я прохаживался вперёд-назад и отчитывал их.

— Значит так: кража группой лиц по предварительному сговору, — говорил я вслух, — нападение на сотрудников полиции при исполнении, опять же группой лиц, а еще жестокое обращение с животными, — тут я кивнул на Шарика, — все уголовные статьи собрали.

При слове «жестокое обращение с животными» Шарик тихо гавкнул, будто понял меня и поддакнул.