Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

– Да уж! Больше двух месяцев, наверное. Не думала, что ты появишься сегодня!

– Сегодня ведь среда? Разве ты не должна быть на работе, в "Голдмане"?

Рейчел засмеялась, отмахнувшись.

– Взяла личный выходной.

Редкость для американских инвестбанков, где люди порой умирают от переработки. Но у Рейчел всегда были особые привилегии.

– Пришла к Джейн?

Джейн была третьей пациенткой русской рулетки. С началом первой клинической фазы испытаний число участников увеличилось, и она вошла в этот список.

Сергей планировал встретиться с ней днём, но теперь понял – не успеет.

– Хотел, но не получится. Срочные дела.

– Жаль. Ты, наверное, совсем загружен…

– А ты зачем здесь, Рейчел? – спросил он, вдруг уловив странную ноту в её голосе. – Дэвид ведь говорил, что уведомления о побочных эффектах будут рассылаться дистанционно.

Рейчел на секунду задумалась, будто выбирая слова, и лишь затем ответила. В воздухе всё ещё витал запах колы, смешанный с больничной антисептикой и тенью того, чего никто не решался произнести вслух. Она когда-то пообещала сама сообщать пациентам о возможных побочных эффектах, но дорога до Филадельфии каждый раз превратилась бы в мучительную трату сил и времени. Поэтому всё должно было решаться иначе – дистанционно, без поездок и суматохи.

– Да, всех уже предупредила по Скайпу, – сказала она, поправляя выбившуюся из прически прядь. – Но всё же… в первый день хотелось быть рядом, лично поддержать.

Её поступок не входил в обязанности, но, кажется, она просто не могла иначе. В Рейчел всегда кипела какая-то тихая страсть – живая, человеческая, почти наивная.

– С таким рвением трудно совмещать обе роли, – заметил Шон, глядя, как свет от окна ложится на её волосы золотистой дымкой.

– На самом деле я скоро уйду из компании, – ответила она неожиданно. – С галереей всё движется быстрее, чем думалось.

Оказалось, за эти месяцы многое успело перемениться.

– Нашёлся крупный покровитель! Если всё пойдёт как надо, галерея откроется раньше срока.

В слове "покровитель" прозвучало что-то большее, чем просто инвестор. Деньги у Рейчел были, и немалые. Речь шла о человеке с влиянием – владельце одного из вашингтонских музеев, который пообещал организовать выставки для художников, которых она поддерживала.

– Этот музей, случаем, не принадлежит семье Мелн? – спросил Шон, прищурившись.

– О? Ты о них слышал?

Конечно, слышал. Старинный род, пахнущий благородной пылью, коллекциями, именами на мраморных досках. Для таких, как Мелны, связь с Рейчел была не просто сделкой, а возможностью блеснуть общественной добродетелью.

Шон лишь коротко кивнул. В голове уже мелькала мысль: всё это может обернуться выгодой. Чем быстрее Рейчел откроет галерею, тем шире станет круг нужных знакомств, тем проще будет использовать ситуацию в своих целях.

– О! Время летит, – спохватилась она, взглянув на часы. – Подожди буквально минутку, забегу к Дилану, поздороваюсь.

– Боюсь, не получится. Надо ехать в аэропорт, – сказал Шон, бросив взгляд на экран телефона. – Вылет в час, опоздать нельзя.

Улыбка вышла чуть натянутой. Разговор с Рейчел был приятен, но график неумолимо подгонял. Встреча с Акманом – лишь в четыре, но на регистрацию и контроль уйдёт уйма времени.

Мысль мелькнула, колкая и капризная: пора бы уже обзавестись личным самолётом. Или хотя бы вертолётом – чтобы не зависеть от расписаний и чужих решений.

– Передам твои чувства, – сказала вдруг Рейчел, глядя с неожиданной мягкостью.

– Что? – не сразу понял он.

– Для Джейн. Тебе ведь жаль, что не успеваешь навестить её лично?

Ошиблась. Жалко было только потерянное время и отсутствие личного борта.

– Шон, ты невероятен, – продолжала она. – Я прихожу к пациентам, потому что это моя работа. А ты… просто из доброты.

Ещё одно недоразумение. Цель визитов к Джейн и Дилану была вовсе не сочувствием. Нужно было проверить, совпадают ли их симптомы с собственными, и добыть хоть крупицу данных, способных продлить жизнь.

Но озвучивать это было нельзя.

– Давай лучше встретимся, когда вернусь в Нью-Йорк, – сказал Шон, оборвав поток слов. – Можно поужинать где-нибудь, спокойно поговорим.

Если открытие галереи близко, пора восстанавливать связи – особенно с теми, кто может пригодиться.

– С удовольствием! – ответила Рейчел, вновь улыбнувшись. – И не переживай, я всё передам.

После короткого прощания он снова подошёл к автомату, взял банку колы. Холодный металл приятно обжёг ладонь. Газировка зашипела, и сладковатая прохлада на миг притупила напряжение.

На секунду мелькнула мысль: стоит ли всё-таки заглянуть к третьей участнице русской рулетки – просто показаться, на минуту? Но быстро ушла, как вспышка.

Бессмысленно. Короткий визит выглядел бы притворством.

Всё внимание следовало сосредоточить на главном.

Сейчас начиналась самая важная часть игры.

Время стремительно подбиралось к встрече с Акманом.

***

Тем же утром, в Нью-Йорке, за стенами одного из сверкающих стеклянных небоскрёбов Манхэттена, воздух в переговорной будто звенел от напряжения. На длинном, отполированном до зеркального блеска столе лежали распечатки графиков, цифры, пометки маркерами. Акман сидел, чуть подавшись вперёд, пальцы барабанили по столешнице с глухим металлическим ритмом.

– Линия защиты не проседает? – спросил он, не отрывая взгляда от монитора.

– Нет, сэр. Удерживается на отметке в пятьдесят долларов. Ни падения, ни признаков слабости, – ответил портфельный менеджер, глухо кашлянув в паузе.

Морщины на лбу Акмана углубились. Он ожидал, что Herbalife уже рухнет, как карточный домик. Обвинения в создании пирамиды, громкие заявления, отчёты, расследование Федеральной торговой комиссии – всё это должно было пробить брешь. Но акции просели всего на десять долларов.

Если бы не вмешательство Айкана…

Сейчас всё должно было бы быть иначе. Вместо этого компания стояла на ногах, будто подпитанная упрямой уверенностью противника.

– Значит, затяжная война, – произнёс он вполголоса.

– Похоже на то.

Это не радовало. Акман не из тех, кто распыляется – его фонд работал узко и точно, как хирургический скальпель. Менее десятка активов, зато каждый под жёстким контролем. Но в прошлом году с торговыми домами вышла осечка – убыток, тяжёлый и громкий. Теперь нужно было победить, отыграть позиции. Herbalife застыла, не двигаясь ни вверх, ни вниз, и время уходило, будто песок сквозь пальцы.

Он уже