Деньги не пахнут 6 - Константин Владимирович Ежов

Всего несколько недель назад ВОЗ присвоила кризису высший уровень тревоги.

Но для американцев, подобных Пирсу, всё это оставалось чем-то далеким, чужим, будто происходящим на другой планете.

– Эбола в США? – хмыкнул он. – Смешно. Это же Африка, а не мы.

И в этих словах чувствовалось то самое самодовольное спокойствие, которое предшествует буре.

Для большинства жителей Америки всё это казалось далеким бедствием – трагедией, где-то там, в жарких и нищих краях Африки. Чужая боль, существующая за океаном, не касающаяся их чистых улиц и стеклянных небоскрёбов.

"Пока что", – пронеслась короткая мысль, холодная, как тонкий сквозняк перед грозой.

– Ладно, допустим, ты прав, – сказал Пирс, морщась. – Но нельзя ли хотя бы вот эту чепуху про костюмы химзащиты объяснить как метафору?

Справедливости ради, именно этот момент и выглядел самым безумным. Верить, что Эбола дойдёт до США, уже было натянутым, а уж представлять, что люди будут сметать с полок защитные костюмы, словно хлеб во время войны… кто воспримет такое всерьёз?

Пирс всё ещё надеялся вытянуть хоть каплю здравого смысла.

– Потому это и называется "чёрный лебедь", – прозвучал ответ, спокойный, почти равнодушный.

Пирс только вздохнул и вышел, хлопнув дверью так, что по мраморному полу прокатилось гулкое эхо.

Никто не верит правде, когда она звучит слишком рано.

***

Раздражение, будто густой дым, висело в воздухе. После встречи с Пирсом шаги сами повели к офису.

Здание, куда недавно переехала компания, стояло на Пятьдесят седьмой улице – престижный адрес, где под одной крышей собирались десятки хедж-фондов. Среди финансистов его звали "Отелем фондов", иронично, но справедливо: постоянная суета, короткие контракты, частые переезды.

Выбор пал на это место не из-за любви к названию, а из-за спешки – нужно было въехать быстро, пока рынок не изменился. Однако, вопреки опасениям, атмосфера здания оказалась почти уютной.

Огромные окна выходили на Центральный парк – зеленое море листвы под осенним солнцем. Вдалеке гудели клаксонов машины, а ветер носил лёгкий запах мокрой листвы и бензина.

Первый настоящий офис. После всех лет, потраченных на чужие фонды, этот уголок среди стекла и стали казался почти живым организмом – молодым, пульсирующим, дышащим перспективами.

Не успел Сергей Платонов опуститься в кресло, как в коридоре послышались торопливые шаги и звяк каблуков.

– Шон! – почти крикнула Лилиана, вылетая из-за двери с распечатками в руках. – Поступил ещё один запрос на встречу от инвесторов!

Под глазами залегли тени усталости, губы сжаты, волосы выбились из аккуратной причёски. Телефон звонил беспрерывно – те, кто не успел на саммит, теперь атаковали звонками, услышав о "пандемийной теории".

– Разве не говорила, что умеешь справляться с подобными ситуациями? Потому и взял тебя в команду.

– Справляться, да! Но не с тем, что ты рассказываешь про вирусы и костюмы химзащиты! – взорвалась Лилиана, прижимая к груди планшет. – Умоляю, хотя бы убери из истории этот… костюм!

– Убеждать скептиков – твоя работа.

– Это уже за гранью, – простонала она, оглядываясь на сотрудников.

Около двух десятков человек замерли на своих местах. Кто-то пытался спрятать улыбку за экраном монитора, кто-то просто отвёл взгляд. Сказать вслух никто не решался.

Только Гонсалес, сидевший ближе всех к стеклянной перегородке, наслаждался кофе с ленивым выражением лица. Рядом с его столом стоял новенький костюм химзащиты – ярко-жёлтый, громоздкий, с прозрачным куполом шлема.

Как только Платонов однажды обмолвился о костюмах, Гонсалес в тот же день купил один и теперь держал его в офисе, словно сувенир. Иногда поднимал взгляд, встречаясь глазами с Лилианой, и усмехался.

В конце концов, она сдалась, тяжело выдохнув:

– Ладно, ладно! Пусть я буду посмешищем, раз уж так надо!

– Потерпи немного, – прозвучал ответ. – Всё скоро станет ясно.

Над столами снова воцарилась тишина – гулкая, как ожидание перед бурей.

Вечером новостные ленты вспыхнули тревожными заголовками.

На экранах появилось короткое сообщение:

"Вирус Эбола. Первый подтверждённый случай в США."

Тот самый знак, которого ждали. Мир, ещё вчера равнодушный, впервые насторожился.

Глава 5

Америка узнала его имя в один день – Эрик Стэнли. Приехал из Либерии навестить семью в Техасе, но жар, который не спадал несколько дней, привёл его в местную больницу. Тамошние врачи, уставшие и самоуверенные, не обратили внимания на запись в анкете о месте прибытия. Услышав про Африку, просто кивнули и отпустили пациента домой – с банальным диагнозом простуды.

Два дня спустя в палате скорой помощи всё уже пахло дезинфекцией и паникой. Тело Стэнли лихорадило, кожа блестела от пота, дыхание хрипело, словно кто-то изнутри стягивал грудь железной проволокой. Только тогда пришло осознание – Эбола.

В ту же ночь все телеканалы, от утренних шоу до новостных гигантов, загудели как пчелиный рой.

"Центр по контролю и профилактике заболеваний направил спецотряд, – гласили экстренные сводки, – риск для населения минимален."

Но тревога уже просочилась в каждую кухню, в каждый бар, в каждое такси. До этого дня Эбола существовала где-то далеко – за океаном, среди пыльных африканских деревень и палаток гуманитарных миссий. Её упоминали мимоходом, рассуждая о помощи "бедным странам".

Теперь вирус ступил на американскую землю.

Слово "Техас" вдруг стало звучать угрожающе.

Система проверки путешественников и карантинные меры, которыми так гордились чиновники, треснули, как стекло под ботинком.

Страх пах потом, хлоркой и тревожными заголовками. Люди уткнулись в экраны, слушая всё новые и новые ужасы:

– Смертность доходит до девяноста процентов…

– Начинается как грипп, но переходит в внутренние кровотечения…

– Передаётся через биологические жидкости…

– А вакцины нет.

Эти фразы, произносимые холодными голосами дикторов, резали сознание, будто ржавые ножи. Публика глотала слова, как яд, и тревога росла. Всё происходящее всё сильнее напоминало голливудский триллер, где вирус сметает человечество, оставляя выжженные города и пустые супермаркеты.

Один из ведущих попытался успокоить зрителей:

– Эбола не передаётся по воздуху.

Но наутро появились новые эксперты – серьёзные, в дорогих костюмах и с тревожными морщинами.

– Мельчайшие капли слюны могут попасть на слизистые во время близкого разговора, – рассуждал один.

– Современные смывные системы унитазов создают микросплески