Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ) - Артемьев Юрий

А облачко, замеченное нами на горизонте, кстати, куда-то пропало, растворившись в лазури неба. Да и лазурь эта, какая-то не слишком лазурная. Что-то фиолетово-зелёное на мой взгляд. Хотя я и не великий русский художник армянского происхождения Иван Айвазовский, который был способен различать до ста пятидесяти оттенком зелёного цвета…

Слишком много вопросов, не имеющих ответов. И самое обидное, что нет никакой разумной глобальной цели нашего существования. Добраться до закромов Родины, это конечно хорошо. Это просто здорово… Сидеть на складе. Жрать от пуза, периодически отгоняя диких аборигенов, как назойливых мух, постреливая в них из разнокалиберного огнестрела. Но что дальше? Слегка подрасти, чтобы настрогать детей. А на фига? Чтобы обречь их на полуголодное выживание в разрушенном нами же мире?

Сперва, конечно, детишками обзаведутся Володя с Ленкой. Потом их догонят и Лёша с Маринкой. Мы с Анюткой пока что обождём со всем этим. Она ещё мелковата для воспроизводства себе подобных на свет.

Ну а что дальше?

Звук, внезапно привлёкший моё внимание, исходил с той стороны, где вслед за мной шёл Лёха. Я резко обернулся, но хоть как-то отреагировать уже не успевал. Что-то плотно обхватило моё горло, и резкий рывок, дёрнул меня назад, лишая возможности даже вздохнуть. Последнее, что я увидел, роняя из рук автомат, это то, как двое каких-то дикарей крутят руки моему брату, прижав его к земле. Дышать мне стало нечем, в глазах потемнело, и я потерял сознание.

Боль пронзила моё тело, и я резко пришёл в себя. Холодно, темно… Непонятно.

Я валялся на каменном полу и не мог толком пошевелиться. Похоже, что я крепко связан по рукам и ногам. Во рту у меня что-то вроде кляпа. Кровь пульсирует в висках, словно стуча молоточками изнутри головы…

Темнота не полная… Что это? Вечер? Ночь? Где я? Вязкий сумрак, сквозь который мне наконец-то удаётся хоть что-то разглядеть.

Каменный пол подо мной, низкие каменные своды над головой. Похоже, что я в какой-то пещере. Как я сюда попал?

А-а-а… Боль снова догоняет меня. Я чувствую её всеми мышцами и всеми клеточками своего организма. Такое ощущение, что меня пропустили через бетономешалку, а после этого по мне ещё и проехался асфальтный каток…

Руки стянуты за спиной и похоже, что ещё и притянуты к связанным ногам. Мне сразу вспомнился ментовской способ, упаковывания буйных посетителей «ласточкой» в московском отделении милиции. Но тогда вроде бы я был связан не так сильно. И во рту не было противного кляпа, широко раздирающего мои челюсти. Их почти сводило от напряжения. Но хорошо ещё, что мне не расквасили нос до крови. Иначе бы мне и вовсе было нечем дышать.

Извиваясь, словно гусеница в попытке скинуть с себя кокон, я кое-как смог повернуться. Ничего хорошего из этого, конечно же, не вышло. Но зато я смог разглядеть ещё одно, лежащее рядом тело.

Лёшка. Мой брат по крови. Брат по жизни… Он тоже был спелёнут, обвязанный какими-то волосатыми верёвками. А ещё, как мне кажется, он был без сознания. На его светлых волосах я смог разглядеть какое-то тёмное пятно. В сумраке пещеры не было видно ни оттенков, ни цветов, но похоже, что это была кровь. Неужели ему ещё и по голове настучали. Жив ли он? Я попытался подползти к нему поближе. И мне это с трудом, но удалось. Не имея возможности пользоваться руками, я боднул его головой в бок… Лежащий рядом со мной Лёшка застонал. Ну хоть какая-то хорошая новость. Он жив.

Да. Но это была единственная хорошая новость, поскольку все остальные новости были так себе… Мы связаны. Мы в плену неизвестно у кого. А что там с нашими спутниками? Так это и вовсе, тайна, покрытая мраком.

Да уж. Мрака и сумрака в этой каменной пещере вполне хватало. А вот в остальном всё было хреново. Мы даже не могли помочь друг другу освободиться. Учитывая наличие кляпа во рту, даже перегрызть эти клятые верёвки невозможно.

Блин горелый… У меня же был ножик в кармане. Маленький складной перочинный ножик. Он переместился вместе со мной в этот мир. С ним в руках я ещё собирался отбиваться от дикарей, когда Лёшка их всех перестрелял. Интересно, а пистолет он взял с собой или нет? Помнится, что без оружия братишка и вовсе старался не ходить.

Но что сейчас об этом думать? Я стал пытаться так извернуться, чтобы нащупать связанными за спиной руками свой правый карман на штанах… Если мне удастся воспользоваться ножом, то… А он в кармане, кажется, есть. По крайней мере, я чувствовал наличие чего-то твёрдого в кармане штанов, пока извивался на каменном полу. Неужели эти недоумки не обыскали меня, прежде чем связать?

Суки… Эти грёбанные аборигены… Они слишком крепко меня связали. Как я ни старался, выворачивая плечевые суставы, мне не удалось приблизиться к нужному карману кончиками пальцев. А про то, чтобы залезть в карман и выудить оттуда ножик, и вовсе речи не шло.

Лёшка всё это время наблюдал за моим извиванием, но никаких попыток помочь мне не предпринимал. Скорее всего он не мог пока понять моих телодвижений. Как бы ему подсказать?

Я замычал… Но что я мог передать ему с помощью мычания? «У-уу-уу-ууу» Вот и всё… Поди пойми, что я там сейчас намычал.

Но… Неужели? Кажется, что он что-то понял.

Вот Лёшка повернулся на бок, спиной ко мне, и я увидел его руки, так же стянутые за спиной. Кисти рук были туго связаны друг с другом, но его пальца могли шевелиться.

Сколько усилий мне стоило подползти к его пальцам, карманом на моих штанах, я не смогу передать словами. Но в результате длительного пыхтения, сопения и мычания, мне всё же это удалось.

Обычно, когда кто-то шарит по твоим карманам, это не доставляет тебе удовольствия. Но я был даже рад, что пальцы брата проникли в мой карман, пытаясь нащупать там нож. Как долго мы с ним этим занимались? Время не имело никакого значения. Главное успеть до того, как сюда снова вернутся те, кто нас взял в плен.

Опять в голову пришла несвоевременная мысль. Как же это мы так опростоволосились? Тоже мне… Супермены недоделанные. Гопников побили, с ФБРовцами справились, банду байкеров перестреляли… А с голозадыми дикарями не смогли совладать.

Наконец-то Лёшка смог что-то выудить из моего кармана. Я откатился в сторону, чтобы разглядеть, что он делает.

Да. Удалось! В связанный руках брата был нож. Обычный, маленький и плоский складной ножик. На такой даже милиция не обращает внимания, считая его безобидным, хотя и колюще-режущим предметом. Что им можно сделать? В глазик ткнуть только если. А ещё… Ещё им можно перерезать связывающие нас путы.

Я уже разглядел, что это за верёвки такие волосатые. Толщиной с палец, явно самодельные, сплетённые, то ли из ниток, то ли из волос… Кажется, в древности у кочевников были именно волосяные арканы из конского волоса. Но откуда здесь лошади, если и сусликов нет…

Лёшке удалось кое-как пальцами открыть ножик, достав лезвие. Коротенькое такое лезвие, сантиметров семь-восемь острой стали не самого лучшего качества. Но сейчас от этого предмета зависело очень многое. От этого маленького ножичка зависит наша свобода, а может и наша жизнь.

Жизнь… Она порою висит на тонком волоске. Её так легко оборвать. Надеяться на то, что каждый раз мы будем снова возрождаться — глупо и самонадеянно. Один раз — случайность. Второй раз — совпадение. А третьего раза может и не быть вовсе…

Снова пришло беспокойство за наших спутников, а особенно за наших спутниц.

Авдеев. Опытный мужик. Настоящий полковник. Тьфу ты… Давно уже генерал-майор. Истинный вояка. Он в машине сидел. Неужели не сумеет заметить подкрадывающихся дикарей? С автоматом в руках, он их всех в капусту может покрошить…

Хотя и я тоже был с автоматом в руках… А у Лёшки была в руках винтовка. И что мы успели сделать? Ничего. Как лохов нас взяли. Обидно, блин…

Я уже повернулся к брату спиной, и как мог оттопырил связанные руки. Ему ведь наощупь надо будет как-то перерезать верёвки на моих руках. Получится ли у него это? Надеюсь, что да. А ещё очень надеюсь, что он заодно не перережет мне вены.