Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ) - Артемьев Юрий

Всё плохое, как и всё хорошее в конце концов обязательно чем-то заканчивается. Не всегда, правда, заканчивается чем-то хорошим, но всё же…

Вот и наш крутой объезд завершился тем, что мы благополучно вернулись на ту же бывшую дорогу, по которой двигались до этого.

— Знаешь, командир. Мне тут одна мысль пришла.

— Делись!

— А люди тут похоже, что есть.

— С чего ты это взял?

— Вот смотри! Обвал перекрыл нам дорогу… Но нашёлся обход, объезд… Как хочешь назови, но ведь кто-то проложил ту тропу через перевал.

— И что ты этим хочешь сказать?

— Не нравится мне это. Такое ощущение, что мы залезли в какую-то мышеловку.

— И по каким приметам ты это определил?

— Чуйка… Она просто трубит о том, что мы оказались в какой-то жопе. Вход тут один. И выход тоже… Если кто-то захочет на нас напасть. То у него это даже может получится. Несмотря на огневую мощь всего нашего арсенала.

— И что ты предлагаешь?

— Понимаешь, Володь… Так нас ду́хи в Афгане ловили. Выбирали ущелье поуже. Ждали пока вся колонна втянется. Потом подбивали головную машину, а следом подрывали и замыкающую. После это отстреливали нас, как в тире.

— Есть конкретные предложения?

— Есть, конечно. Иначе бы с чего мне было затевать весь это разговор?

— Говори!

— Надо отправить Лёху вперёд. Пусть пробежится по горам. Ему это не впервой. Но одному ему идти не резон.

— Я с ним пойду! — влезла в разговор Маринка.

— Мариночка! — сказал я ласковым голосом. — Я тебя, конечно, очень уважаю. И отнюдь не сомневаюсь в твоих боевых качествах, но есть одно немаловажное «но».

— Какое? То, что я девушка? — набычилась наша валькирия.

— Ни в коем случае. В открытом бою ты вполне можешь себя проявить. И стреляешь, и дерёшься ты не хуже нас. — польстил я ей. — Но вот с точки зрения скрытого перемещения по горам да по лесам, ты не профи. Помнится я тебя легко нашёл в лесу, там, в Крыму. Ты по лесу, как лось неслась. Ветки под ногами хрустели, как попкорн на сковородке.

— А что такое попкорн? — тут же влезла Анечка.

— Это такая невкусная и вредная еда у американцев.

— Я хочу попробовать. — тут же заявила девочка.

— Обязательно попробуешь. Вот только мы снова откроем Америку, вырастим кукурузу, и пожарим для тебя попкорн.

— Ну так кто ещё пойдёт с Лёшкой? — не унималась Маринка.

— Саня пойдёт. — ответил ей Лёха. — У него единственного есть реальный опыт бегать по горам с автоматом в руках.

— Да откуда? — начала была возмущаться Лёшкина боевая подруга.

— Я тебе потом всё расскажу. — успокоил её брат.

— А мне расскажете? — тут же сунула свой носик Анечка.

— Обязательно. — пообещал ей я. — Вот горы закончатся, и я тебе всё-всё-всё расскажу.

— Правда?

— Честно слово!

Глава 8

Глава восьмая.

Разрушение — это тоже вид искусства. Оно не лишено красоты и изящности. Ну что может сравнится с руинами прошлой цивилизации?

Бродит осень уже где-то около,

И листва пожелтела в лесах.

Одинокое белое облако

Заблудилось в седых небесах.

Я смотрю на него и не верится.

Впрочем, что-то похожее есть:

Словно белая злая медведица

Хочет солнце осеннее съесть.

«В день какой неведомо, в никаком году…»

Территория бывшего СССР. Где-то на Южном Урале.

Какое-то дежавю, да и только. Кругом горы. Я с автоматом наперевес, двигаюсь вперёд, стараясь не шуметь. Озираюсь по сторонам, пытаясь обнаружить хоть что-то, что подскажет об опасности… Позади меня, на некоем отдалении, двигается Лёшка со своей винтовкой. Он страхует меня, и тоже «пасёт поляну». Мы в разведке, на территории, занятой врагом. А то, что ни врага, ни следов его присутствия мы пока ещё не заметили, это ещё больше напрягает. Скрытый враг опасен гораздо больше, чем тот, кто прёт на тебя с оружием в руках.

И принцип простой, как две копейки. Но для наглядности, его можно озвучить одной фразой из фильма «ДМБ»:

— Ты видишь суслика?

— Нет…

— А он есть.

Ну вот… А у меня уже давно складывается такое ощущение, что время застыло и стоит на месте. Ну а мы? А мы движемся…Но, кажется, куда-то совсем не туда, куда нужно.

Да и с самого начала всё пошло как-то не так. Ещё с той первой секунды нашего появления под одой Новоспасского пруда почти в центре Москвы. Неизвестно, каким-то мистически-фантастическим образом, мы с Лёшкой оказались в телах четырнадцатилетних братьев-близнецов, воспитанников школы-интерната. И время было тихое, спокойное… Советское. Семьдесят четвёртый год. До развала Союза лет семнадцать ещё впереди. И даже до ввода наших войск в Афганистан с целью «оказания помощи братскому афганскому народу» оставалось ещё целых пять лет.

Ну а мы что? Влезли в драку с одними гопниками, поубивали малолеток в интернате, а потом… Вот нужны ли нам были те игры со спецслужбами? Что это принесло нам? А что мы сделали?

Вокруг нас, и, конкретно, вокруг меня гибли люди. Я убивал, меня пытались убить. Тётя Наташа, Лолита, Алёнка… Все они погибли из-за меня.

Ну а то, что натворили мои краснокожие братья-индейцы… Вообще в голове не укладывается. Они называли меня Белый Брат Говорящий с Медведем. Суслик я недоношенный… И мне нечем гордиться, потому что это я посоветовал им ракетную базу с ядрён-батонами разного калибра, чтобы диктовать правительству Соединённых Штатов волю коренного населения Америки. Ничего хорошего из этого конечно же не вышло.

Вот бредём мы сейчас с Лёхой по горам с оружием в руках, и хрен его знает сколько микрорентген получаем в каждую секунду. Судя по всему, война всех против всех прошла по полной программе и закончилась согласно всем прогнозам яйцеголовых умников. Весь мир в труху. Всё, что не сгорело во всемирном пожаре и не вымерзло во время ядерной зимы, деградировало. Все, кого мы встречали уже в этом, постапокалипсическом мире, были дикими аборигенами, людоедами с острыми железками в руках. То, что у нах были ржавые винтовки, говорило лишь о том, что где-то ещё есть остатки от погибшей цивилизации. Но то, что они не умели даже пользоваться огнестрельным оружием, поведало и о том. Что те. Кто знали и умели им пользоваться, давно вымерли, как динозавры.

Тогда почему у меня в руках автомат, я в военной форме, а на ногах у меня армейские — берцы? Почему Авдеев легко смог найти то, чего не нашли дикари? Может потому, что знал где и как искать? Вот и сейчас он ведёт нас туда, где, судя по его словам, находится пещера Аладдина… Ну, то есть, склады Госрезерва. И там должно быть всё, что поможет нам, а может и не только нам, выжить.

Ага. Если только мы сейчас не получаем смертельную дозу радиоактивного излучения…

Я прислушался к себе… И что я хотел почувствовать? Как альфа-бета-гамма частицы пронзают моё тело? Чушь. Если даже она и есть, эта проклятая радиоактивность, то я ни хрена её не почувствую, пока волосы не станут выпадать.

А что же тогда местные дикари? Они-то вроде бы не мрут, как мухи. Жрут друг дружку и живут себе дальше. Или они уже мутанты, способные жить даже в ядерном реакторе?

Тьфу ты ну ты… Что за мысли лезут в голову? Причём, все эти дурацкие размышления мне совершенно не мешают внимательно осматривать местность вокруг. Но кругом тишина. И только наши осторожные шаги еле слышны. Даже ветра как такового нет. А ведь этого не может быть. Ветер — это перемещение воздуха из-за разности атмосферного давления. Или земная физика больше не работает? Нет круговорота воды в природе. Иначе бы на земле были всякие ручьи и реки, а в небе парили бы облака. Из облаков образовывались бы тучи, проливаясь на землю дождём. После дождя из земли вырастали бы растения, грибы и прочая растительность…

Но этого ничего нет. Кроме бурого мха и остролистных кустиков, никакой растительности нам пока не попадалось. Да и треклятых сусликов, которых нет, тоже нет. Никого нет. Ни сусликов, ни птиц в небе…