Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

– Отличное выступление, – сказал он, останавливаясь в коридоре. – Молодцы. Видно, что ребята старались.

Директор просиял, закивал, чуть не кланяясь:

– Мы очень рады, что вам понравилось!

Аля кивнул, потом повернулся к своему телохранителю:

– Хочу лично каждому из ребят, которые участвовали в выступлении, выдать по пять тысяч рублей. Организуй.

– Всё сделаю, – заверил тот.

Ну что ж, эффект был достигнут. Аля отвлечён, расслаблен, доволен. Главное, чтобы теперь не вспомнил, зачем вообще приезжал.

И действительно – цель визита, проверка и вопрос о возможном закрытии школы, полностью испарились из его головы. Все эти часы, которые он планировал потратить на «жёсткий аудит», мы сумели превратить в череду «представлений», карточных фокусов, выступлений и комплиментов.

Я в буквальном смысле выиграл время. Каждая минута была заполнена так, чтобы не осталось ни секунды для разговоров о сокращении бюджета, проверках и «нецелевом расходовании».

Аля всё ещё улыбался.

– Так, ну что у нас дальше?

Но телохранитель чуть наклонился и тихо напомнил:

– У вас по расписанию уже следующее мероприятие. Надо ехать.

– Ах да… дела бедовые. Время пролетело совершенно незаметно. Так, ну мне всё ясно, – сказал Аля, поправляя пиджак и бросая быстрый взгляд на часы. – Жалко, конечно, что нужно уже уезжать… Но надо. Спасибо за приём. Всё организовано достойно.

Директор просиял.

– Вам большое спасибо, что нашли время и посетили нашу школу! Для нас это большая честь.

Аля остановился. Улыбка исчезла. Взгляд стал холодным, деловым – таким, каким он был в начале визита.

– Леонид Яковлевич, – сказал он. – Приём – приёмом, но вы же понимаете, что сам факт визита не решает проблем.

Директор мгновенно сник, опустил глаза.

– У вас по‑прежнему большие сложности с финансированием школы, – продолжил Аля. – И условия для его получения остаются прежними. Всё зависит от того, выиграете ли вы областную олимпиаду. Если нет – сами понимаете, дальше смысла поддерживать проект не будет.

Директор кивнул, ссутулившись, подбородок почти упал на грудь.

– Понимаю, – выдохнул он.

Аля уже вернул себе улыбку, коротко пожал директору руку.

– Спасибо ещё раз, – сказал он. – Мне пора.

Он направился к выходу, но, проходя мимо меня, вдруг замедлил шаг.

– Ну что, Владимир Петрович, – шепнул он. – Желаю успеха в олимпиаде.

– Спасибо, – ответил я. – Победим.

Он кивнул, повернулся и пошёл к выходу.

Глава 6

Аля ушёл.

Директор первым нарушил молчание. Он обхватил голову руками и поднял глаза к потолку.

– Так… ну, кажется, пронесло, – в голосе звучала неподдельная усталость. – Я, если честно, думал, что сейчас будет разнос… А в итоге обошлось. Всё потому, что программа, которую мы ему показали, отвлекла. И за это… надо сказать спасибо Владимиру Петровичу!

Директор захлопал, к аплодисментам присоединились и другие учителя, за исключением Мымры и трудовика, которые сделали вид, будто переговариваются о чём‑то важном.

Я поднял руку, останавливая аплодисменты.

– Коллеги, – сказал я. – Рад, что удалось отвлечь гостя от проверок, но не будем питать иллюзий. Он ясно дал понять, что финансирование зависит от олимпиады.

Аплодисменты смолкли. В коридоре снова стало тихо.

– Так что, – продолжил я, – расслабляться рано. Нам предстоит не просто подготовить класс, а выиграть олимпиаду с ребятами, которые едва справляются с обычными заданиями. Придётся вложить в них всё, что есть.

Я обвёл взглядом коллег. Некоторые, как физичка, отвели глаза, у других, как у химички, напротив, искрились решимостью.

– И я рассчитываю на поддержку всего коллектива. Если будем работать вместе, то вытащим этот класс и школу заодно, – заключил я.

Леня утвердительно кивнул, лицо его снова стало серьёзным.

– Согласен, Владимир Петрович. Всё, что в наших силах, мы сделаем. Мы действительно должны объединиться. И я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы вам работалось комфортно и чтобы весь коллектив вас поддержал!

Леня перевёл взгляд на остальных учителей, собравшихся в коридоре, будто ожидая подтверждения своих слов. Учителя закивали в ответ почти синхронно.

– Сделаем всё, что от нас зависит, – послышались заверения с разных сторон.

В общем и в целом, мне нравился настрой коллектива. И хотелось верить, что такой настрой сохранится далее.

– А сейчас, – продолжил директор, – хочу поблагодарить всех. Мы сегодня сделали одно большое и важное дело – отстояли честь нашей школы!

Леня искренне улыбнулся и добавил уже серьёзнее:

– Мы просто обязаны получить финансирование. А для этого нам нужно показать результат и хорошенечко поработать! Ну а те, кто хорошо работает, должны и хорошо отдыхать. Поэтому, коллеги, сегодня – идите домой и хорошенько отдохните.

Аплодисменты вновь раздались, уже спокойнее, но увереннее. Учителя потихоньку начали расходиться. Усталость, накопленная за день, смешивалась с облегчением. Напряжение спало, и на лицах учительниц наконец появились улыбки.

– Конечно, рисковый у вас был план, Владимир Петрович, – сказала химичка, подходя ближе. – Но, надо признать, он сработал. Я, признаться, думала, что после того… эпизода с нашей Эльвирой, – она многозначительно закатила глаза, – этот наш гость взбесится и школу закроет.

– А вот нет же, – подхватила физичка, улыбаясь. – Вы, наверное, отличный психолог, Владимир Петрович. Так хорошо понимаете людей.

Скорее просто знаю, где у кого кнопки… но вслух говорить об этом я не стал. Учительницы захихикали, и физичка, чуть тише, будто делясь сплетней, добавила:

– Да и нашей математичке явно повезло, что у неё появился такой… воздыхатель.

Я улыбнулся, кивнул, но промолчал. Не видел смысла комментировать – всё и так было ясно. Пусть думают, как хотят. Главное, что результат достигнут.

Пока я обменивался дежурными репликами, взгляд зацепился за конец коридора. Там, у двери одного из классов, стояли завуч и трудовик. Мымра что‑то быстро говорила этому паршивцу, почти шипела, а тот молча кивал, даже не глядя на неё. Потом оба направились к выходу.

Вот даёт… спор проиграл, а нести ответственность не спешит. Ни музыкального лося, ни извинений – ничего. Уходит как ни в чём не бывало.

Я быстрым шагом двинулся следом, мимоходом попрощавшись с учительницами. И краем уха услышал разговор трудовика и завуча.

– Когда? – настойчиво спросила завуч, стоя прямо перед трудовиком.

Голос у Мымры был холодный, в нём слышалась уязвлённая гордость.

Трудовик бросил на неё короткий взгляд, смотря не как на женщину, а как на назойливую муху.

– Соня, ну ты же знаешь… у меня полно дел. Сегодня вечером точно не получится увидеться.

– Вот так значит, – прошипела Мымра. – Ну, разбирайся со своими… делами. Значит, время на этого вонючего физрука у тебя есть, а на нормальные отношения – нет? Ладно, ладно.

Она зло стиснула кулаки, впиваясь своими нарощенными ногтями в ладони, и, гремя каблуками, развернулась и ушла.

Я проводил её взглядом. Ну вот, как я и думал. Коммуникация у этих двоих трещит по швам.

Трудовик явно меня заметил, но тоже попытался свинтить.

– Товарищ учитель по труду, – позвал я, когда он почти дошёл до конца коридора.

Трудовик, как будто наткнулся на невидимую стену, замер. Потом медленно повернулся. На лице застыла смесь раздражения и обречённости.

– Вы что‑то хотели, Владимир Петрович? – буквально выплюнул он.

– Хотел, – подтвердил я. – Совсем самую малость. Напомнить тебе, что ты проиграл спор. А долги, как ты знаешь, надо отдавать.

Трудовик медленно набрал полную грудь воздуха. Тема разговора ему явно была не по душе.

– Так что давай‑ка возвращай свой должок, – обозначил я. – Прямо сейчас.

Трудовик медленно выдохнул через нос и тут же попытался уйти от темы: