Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Туз крестовый.

Абсолютно та же комбинация, что и в прошлый раз.

Аля стоял неподвижно, губы побелели, глаза метались между картами и моим лицом.

Я же спокойно взял со стола выигрыш – тысячу долларов. Сложил купюры пополам и убрал в карман.

Да, условие я не выполнил, но оно и не надо было. Мой выигрыш Крещенный в принципе не оспаривал и оспаривать не собирался. Все было очевидно, как для меня, так и для него.

– Благодарю за игру, – сказал я.

Глава 5

Аля всё ещё молчал, разглядывая меня так, будто пытался вычислить скрытую уловку.

– Ты раньше в карты играл, да? – спросил Крещенный.

– Да какие карты, – усмехнулся я. – Мне с моей маленькой зарплатой играть на деньги? Да я бы уже после первой партии кредит взял, чтобы долг отдать.

– А откуда тогда знаешь такие приёмы? – уточнил он.

Я пожал плечами.

– Да просто ролики смотрю иногда. В интернете этих карточных фокусов полно. Вот и запомнил пару движений, чтобы ребятам показывать.

Крещенный завис…

– Ну что, ещё раз? – спросил я, будто между делом.

Аля медленно покачал головой.

– Нет, хватит… Пойдём. Куда мы там дальше должны идти по школе?

Кстати, это было несколько неожиданно, Аля всегда был готов играть до последнего рубля.

Он поправил пиджак, бросил взгляд на стол, где всё ещё лежали шестерки, и, не говоря больше ни слова, направился к двери.

Учителя, стоявшие полукругом, переглядывались – одни с растерянностью, другие с плохо скрытым восторгом. Все прекрасно понимали, что только что произошло. Бизнесмен, который привык выигрывать всегда и везде, проиграл простому школьному учителю.

Директор, заметив, что повисла неловкая пауза, поспешил перехватить инициативу.

– Так, коллеги, – он хлопнул в ладоши, – следующим пунктом нашей программы будет актовый зал! Наши дети подготовили отличный сюрприз для вас, – сказал он, догоняя Алю.

– Ну, пойдёмте, – коротко бросил тот.

Выражение лица у Крещенного оставалось мрачным. Не раздражённым – нет, скорее недовольным собой. Та редкая смесь злости и уважения, когда проигрыш не укладывается в голове, но и придраться не к чему.

Когда делегация двинулась к выходу, завуч, шедшая чуть позади меня, не удержалась и тихо фыркнула:

– Владимир Петрович, вы бы хоть немного поддались, а то совсем уж неловко получилось.

Я косо взглянул на неё, но ничего не ответил.

Завуч, как будто не заметив моего взгляда, продолжила полушёпотом, с ядовитым тоном, выдававшим в ней зависть и раздражение:

– Я даже стесняюсь спросить, откуда у вас такие навыки игры в карты… Это ведь только бандиты так умеют профессионально играть.

Она поправила очки и ускорила шаг, догоняя директора.

Я молча посмотрел ей вслед.

Делегация неторопливо вышла из кабинета труда. Учителя переговаривались вполголоса, директор шёл впереди, а Аля – чуть позади, рядом со своим телохранителем.

Трудовик остался стоять у верстака, бледный как полотно, глядя в пол. Вся его показная уверенность растаяла, как снег под солнцем.

Когда я проходил мимо, то не удержался – похлопал его по плечу и чуть улыбнулся. Не злорадно, а в формате простого напоминания. Посыл был ясен: спор проигран. Готовь музыкального лося.

– Руку убери, – прошипел он, даже не поднимая головы.

Но это было единственное, что он смог сделать. Я лишь кивнул, не останавливаясь, и догнал делегацию.

Коридор был длинный, окна пропускали осенний свет.

На стенах висели грамоты с достижениями школы, фотографии одиннадцатых классов разных лет выпуска. Всё это директор показывал с воодушевлением:

– В нашей школе действуют различные художественные кружки, – рассказывал он. – И, между прочим, возглавляет их наша великолепная учительница русского языка и литературы.

Лёня обернулся, указав рукой училку. Но Аля не слушал. Он шёл, нахмурившись, и будто что‑то прокручивал в голове. Потом чуть ускорил шаг, догнал меня и, не глядя, тихо сказал:

– Слышь… потом научишь меня этому фокусу. Любые бабки заплачу… С тобой мои люди свяжутся, договоримся, – добавил он шёпотом.

– Не вопрос, – ответил я.

Аля кивнул, словно получил ожидаемый ответ, и снова выпрямился, возвращая себе образ уверенного, солидного человека, будто ничего и не случилось.

Впереди уже виднелись двери актового зала, откуда доносился шум и голоса детей, готовившихся к «сюрпризу».

Двери открылись с протяжным скрипом. Внутри актового зала, как и в столовой, всё буквально дышало возрастом. Потолок с пожелтевшей лепниной, занавес сцены, выцветший до тускло‑бордового цвета, старые колонки на треногах и деревянный пол, скрипящий при каждом шаге.

Ремонт, судя по всему, не делали со времён позднего Союза, но администрация явно старалась поддерживать видимость порядка, как и в столовой.

Стены были совсем недавно подкрашены, пыль вытерта, всё чисто, аккуратно и по‑своему даже уютно. Ну если закрыть глаза на то, что всё это держалось на энтузиазме, а не на бюджете.

Сиденья в рядах были из того же прошлого века – перетянутые потрескавшимся дерматином, из которого местами торчал синтепон.

Аля окинул зал внимательным взглядом. Он всё замечал – и старую проводку под потолком, и облезлые занавесы, и облупленный паркет у сцены.

– Вот, пожалуйста, – с ноткой гордости произнёс директор, жестом приглашая гостей. – Наш актовый зал. Прошу проходить, вам приготовили места в первом ряду, чтобы всё было видно.

Мы расселись. Аля опустился в скрипучее кресло, скрестив руки на груди, и откинулся назад, словно намеренно проверяя прочность сиденья.

– Сейчас наш дружный школьный коллектив покажет вам своё представление, – объявил директор.

– Ну давайте посмотрим, что молодёжь придумала, – согласился Аля.

Пока зал погружался в полумрак, за кулисами послышались шорохи, детские шепотки. Понятно, что это выступление было сколочено наспех, за полчаса до прихода делегации.

Но я делал акцент на эффекте.

На сцену, немного неуверенно, вышли пацаны с продлёнки. В руках у каждого – большие ватманские листы, на которых яркой гуашью были выведены буквы: «А», «Л», «Ь», «Б», «Е», «Р», «Т».

– Итак, – объявил один из них, – мы приготовили для вас, Альберт Ильич, поздравление!

Аля хмыкнул, заёрзал – всё‑таки приятно, как ни крути.

Первый мальчишка поднял лист с буквой «А».

– А – это Авторитетный! Потому что вас уважают все взрослые и дети тоже!

Следующий мальчик поднял букву «Л».

– Л – Лидер! Вы умеете вести за собой и никогда не боитесь трудностей!

Аля чуть кивнул, ему явно это льстило.

Третий мальчишка, с краской на щеке, держал лист с мягким знаком. Немного смутился, потом сказал:

– А мягкий знак – потому что даже сильный человек иногда бывает добрым!

Следующий поднял «Б».

– Б – Большой человек! У вас большие дела и доброе сердце!

– Е – Энергичный! – выкрикнул другой. – Вы всё успеваете и никому не даёте расслабляться!

Аля уже улыбался открыто, хоть и старался держать вид. Я думал, что сейчас последует комментарий от Мымры, что слово «энергичный» начинается с другой буквы. Но, повернувшись на кресло, где должна была сидеть завуч, увидел пустое кресло. Хм… и куда она пошла?

– Р – Решительный! – продолжили пацаны со сцены. – Потому что если вы что‑то задумали, то обязательно сделаете!

И, наконец, последний поднял лист с буквой «Т».

– Т – Твёрдый в слове и деле!

После его слов дети синхронно подняли все свои буквы над головой, составив имя «АЛЬБЕРТ». В зале раздались аплодисменты. Аля сидел, чуть наклонившись вперёд, глядя на детей.

– Неплохо… даже очень, – прокомментировал он.

Да, представление, мягко говоря, было простеньким. Ни режиссуры, ни музыкального сопровождения – обычная школьная самодеятельность, где дети старались изо всех сил, а взрослые делали вид, что это маленький праздник.