Найдёныш - Павел Сергеевич Комарницкий

с последним караваном? Вообще-то, положа руку на сердце, эксплуатировал он своего помощника зверски. Дважды сгонять туда-обратно до Кежмы, это вам, батенька, не по Невскому прогуляться… И плюс собственный объём работ у него, порученное исследование пушных запасов. Так что из тайги Сытин выбирался лишь эпизодически, собственно, в баньке попариться да портянки перемотать. Однако на человека, способного вот так, молча сбежать, Витенька не походил никоим образом.

Неужели случилось что-то скверное?

Вздохнув, Кулик придвинул к себе бумаги. Что толку гадать. В любом случае, предпринять сейчас что-либо он, как начальник экспедиции, не в состоянии. Если, к примеру, отрядить на поиски пару комсомольцев, то кто будет потом тех самых спасателей разыскивать в тайге?

Леонид Алексеевич рассматривал собственноручно нарисованные планы местности, измазанные кое-где болотной грязью. Так… вот в этой воронке, диаметром полста метров, непременно находится осколок метеорита… очень крупный…

Какая-то посторонняя, шалая мысль царапалась в мозгу, причиняя беспокойство. Что-то тут не так… что именно?

Не утерпев, Кулик достал образец метеоритного вещества, найденного комсомольцами в трухлявом дереве. Картинка в общем-то вполне ясная. Тогда, в тысяча девятьсот восьмом, дерево то было отнюдь не трухлявым — здоровая, полная жизненных соков, рослая таёжная лиственница. Ударная волна повалила дерево, опрокинула наземь. Тут подоспели и осколки. Раскалённый фрагмент небесного тела с силой вошёл в твёрдую древесину и застрял, дожидаясь комсомольцев-энтузиастов…

Учёный осторожно погладил предмет кончиками пальцев. Шелковистая, ни на что не похожая поверхность… очень, очень необычный метеорит…

Смутная мысль всё настойчивей царапалась в мозгу, однако оформиться так и не успела. Снаружи послышался характерный звук — кто-то пёрся по раскисшему болотному грунту, тяжело и широко шагая. Ещё чуть, и дверь в избушку широко отворилась, явив фигуру в блестящем от воды прорезиненном плаще с капюшоном..

— Витя! Ну наконец-то!

Виктор Сытин, двигаясь медленно и размеренно, как то бывает при смертельной усталости, стянул с себя плащ-дождевик, ватник, вконец раскисшие сапоги и мокрые до нитки штаны, оставшись в исподнем.

— Эк вас, Витенька… — Кулик подкинул в открытый зев печурки пару свежих поленьев, водрузил на комфорку, мастерски сварганенную из прохудившейся железной посудины, чайник. — Вам срочно нужно в баню. А пока сейчас чайку… Наденьте вон сухой ватник. Не сидите, не сидите голым, это только кажется, что тут так тепло!

— Докладываю, — Сытин потёр заросшее бородкой лицо. — Комсомольцы посажены на баржу, влекомую буксиром «Бодайбо» аккурат в Иркутск. Сейчас уже, должно быть, в городе… лечат свои чирьи…

— А лошади где?

— Лошади захромали, обе. Укатали сивок крутые горки… Оставил их вашему знакомцу, жульману этому. Он обрадовался. И лошадки в активе, и пшено экспедиции отправлять не надо… обстоятельства форс-мажор… — Сытин, похоже, засыпал.

— Ладно, пёс с ними, как говорится… — Кулик выставил на стол кружки, насыпав чаю на дно, залил кипятком. — Продуктов до октября точно хватит, там будем думать. Витя, вы не спите, вам непременно надо в баньку! Сейчас ребята истопят, я скажу. Пейте чай, пейте!

— Леонид Алексеич, — перебил Сытин, с трудом разлепляя глаза, — помните того пьяненького тунгуса на фактории? Он насчёт чёрта в тайге болтал.

— Ну, — напрягся учёный. — Помню, да.

Однако Виктор уже вновь смежил веки.

— Нет… не сейчас… простите, Леонид Алексеич… завтра… этот вопрос требует осмысления… досконального осмысления… — и Сытин захрапел сидя.

…

Дождь полоскал третий день без перерыва, днём и ночью. Серый свет за окном почти угас, и Бяшке почудилось вдруг — вот сейчас он угаснет окончательно, и наступит вечная ночь. Навсегда.

Печь, выходящая в Бяшину комнату одной гранью, светилась теплом, достаточным, чтобы можно было читать не слишком мелкий текст. Девушка перевела взгляд на полку с книгами и усмехнулась уголком губ. Какие глупости…

За дверью слышалось сдавленное перешёптывание — юные обитатели Чёртовой заимки выясняли меж собою, кто именно должен постучаться к богине Огды. Забавные они, подумала Бяшка… как будто не знают, что я могу прочесть у них в головёнках всё что угодно…

— Входите уже, чего там скребётесь! — найдёныш произнесла это достаточно громко, чтобы быть услышанной.

Делегация не замедлила явиться.

— Бяша… мы тебя не отвлекаем?

— От чего? — усмехнулась девушка.

Помедлив, ребятишки осторожно разместились возле Бяши-Огды, как котята.

— Бяша… — голос Дарёнки дрожал. — Тебе сильно плохо, да?

Девушка помедлила с ответом.

— Плохо.

Пауза.

— Бяша… — Дарёнка первая прижалась к сводной сестре. — Ну что мы можем сделать? Ты скажи, мы всё-всё для тебя сделаем!

Бяшка погладила сестрёнку по голове.

— В том-то и печаль, Дарёнка, что никто этого сделать не может… Никто на Земле.

Пауза.

— А тогда можно, мы просто посидим возле тебя? Вдруг… вдруг тебе станет не так плохо?

Грозная богиня тихонько рассмеялась.

— Очень даже возможно.

Пауза.

— Бяша… а ты давно-давно не рассказывала нам своих волшебных сказок. Про иные миры.

Найдёныш помедлила.

— Сказку… Ну что ж, можно и сказку. Слушайте!

Она глубоко вздохнула.

— На одной планете, названия которой уже никто и не помнит, жили-были странные существа. Руки у них были обыкновенные, на пять пальцев — ну, чтобы всё можно было делать. А вот ноги… Вроде бы пальцы на них имелись, а толку никакого. Не годились те пальцы ни на что, только мешались — то сотрутся в кровь, то поморозятся. И для лазанья по деревьям были те ноги почти бесполезны, да и для бега — не бег то был, одни слёзы… какой уж тут бег, когда вместо нормальных ног с нормальными копытами две кочерги… Единственно, на что хорошо годились ноги этих существ — лопатой копать…

Пауза.

— И оттого стали эти существа злыми и завистливыми. Жадными стали до омерзения. Сперва по-маленькому зло копилось, но однажды брат убил брата, и пошло… Дальше — больше. И начались на той планете войны, это когда очень много одних существ, считающих себя почему-то разумными, объединяются, чтобы убить множество точно таких же… собратьев своих. Сперва резали друг друга ножами, потом копьями кололи, потом для удобства убиения придумали ружья и пушки…

— Бяша… — подал голос Иван Охченыч, — Какая же это сказка? Это же наша жизнь!

…

— … Это не бред, Леонид Алексеич, это реальность… Я же как раз спец по копытным… нет и не может быть на Земле таких копытных! На двух ногах бегает, с руками… придётся нам, как ни крути, признавать реальность существования чёрта, дорогой Леонид Алексеич…

Кулик хмуро разглядывал шкалу медицинского термометра. Сорок и шесть… что делать, что делать?!

— Леонид Алексеевич, а может, всё-таки простуда? — с надеждой спросил один из комсомольцев. — Отлежится в тепле… а живот, это так скрутило…

— Нет, ребята, — тяжко вздохнул начальник экспедиции. —