Найдёныш - Павел Сергеевич Комарницкий

— Рады стараться! — комсомольцы шутливо вытянулись во фрунт.

— У меня идея, Леонид Алексеич, — подал голос дежурный повар, — у нас в лабазе банка сливового джема завалялась. Последняя. Так, может, по торжественному поводу…

— Идея замечательная, — улыбнулся Кулик. — И повод вполне подходящий!

— Урааа!

…

Лось нёсся во весь опор, не разбирая дороги. Бяшка старалась не отставать, и пока это получалось неплохо. Лось не корова и даже не лошадь, лось — соперник по бегу вполне серьёзный. Эка ломится в заросли сохатый, подумала Бяшка, перемахивая через несколько поваленных колодин кряду, да не оставить ли его в покое? О, на тропу свернул, молодец… Ну, с Богом!

Девушка ускорилась что было мочи, на ходу отбивая руками ветки деревьев, неосторожно вылезшие на тропу. Ещё! Ещё! Шалишь, сохатый, никто ещё не смог убежать от богини Огды!

Лось вдруг трубно заревел, и спустя секунду развернулся, готовый идти в атаку. Понял, что не уйти, и решил дорого продать свою шкуру. Вот дурачок… да не нужна мне его шкура!

— Ну что, выдохся, сохатый? — дыхание богини Огды сейчас тоже было запалённым. — То-то! Будешь знать, как убегать от богини! Чего-чего? Рогами пугать вздумал? А копытом по морде давно получал? Как дам, враз рога отлетят! — для убедительности Бяшка продемонстрировала острое, железной крепости копыто.

Лось, угрюмо наклонив голову, слушал вразумляющую речь грозной богини Огды. Нет, звери не понимают человеческой речи, но общий смысл сказанного донести до них можно — если знать подход. Во всяком случае, в копытах сохатый разбирался неслабо, и оценить продемонстрированное мог вполне. М-да… действительно, рога отлететь могут…

— А ну-ка на колени перед великой богиней Огды! — повелела Бяшка, делая указующий жест рукою. — На колени, кому сказала?! Ну?!

Лось, всхрапнув, подогнул передние ноги. Ну, довольна?! Чего, ну чего пристала?!

— Молодец! — похвалила послушного подданного богиня Огды. — Ладно, вставай уже! Морковку хочешь? — она извлекла из рюкзачка крупный оранжево-алый корнеплод.

В глазах лесного исполина появилось затравленно-тоскливое выражение. То гонит хуже стаи волков, то на колени ей стань, то вдруг красную штуку в нос тычет… нет, невозможно понять двуногих. Слушай, ну чего я тебе плохого сделал, а?!

— Ну, не хочешь как хочешь, — Бяшка сама с хрустом откусила морковку, аппетитно зажевала. — Ладно, топай, сохатый! Иди, иди уже!

Сообразив, что его отпускают без дальнейших мучительств, лось развернулся и ринулся прочь, только шум стоит. Бяшка, слушая затихающий топот и треск, улыбнулась. Вот ведь, здоровущая деваха наросла, а лосей по тайге гоняет как маленькая…

Она встряхнула жёсткими кудрями. Ладно… Бешеный бег — лучшее лекарство от тоскливых мыслей.

…

Левый сапог противно чвякал на каждом шагу, и не было никакой уверенности, что вконец убитая обувка дотянет до цели. Сытин шагал по едва набитой таёжной тропе тяжёлой походкой. Настроение было достаточно скверное.

Обе лошадки, не выдержав зверской эксплуатации, захромали, причём одна до Ванавары еле дошла. Пришлось оставить скотину на попечении хитрована Ермилыча, чему завзаготпунктом был несказанно рад. Во-первых, пункт договора о передаче лошадей фактически выполнен — отдохнут лошадки и будут как новые — и во-вторых, можно фактически не выполнять пункт о допснабжении экспедиции в случае необходимости. Нет-нет, он не отказывается, пожалуйста! Сколько сможете взять в заплечную котомочку, товарищ Сытин?

Правда, телеграммы, на которые возлагал серьёзные надежды Леонид Алексеевич, всё-таки достигли цели. Советская общественность была возбуждена. Знаменитый учёный с отважными соратниками на волосок от гибели в таёжной глуши! Тайна знаменитого Тунгусского метеорита почти раскрыта! Не допустить сворачивания уникальных работ! Короче, вопрос об организации основной и решающей экспедиции в следующем году можно было считать решённым. Теперь осталось донести эту благую весть до начальника. Вот то, что лето практически кончилось, это скверно, очень скверно. В сентябре пойдут дожди, с каждым днём всё более ледяные, ну а октябрь на Тунгуске уже в общем-то месяц зимний…

Сытин остановился, разглядывая крупные, с выворотом почвы, отпечатки лосиных копыт. Ого, какой дядя! От кого это он так драпал, интересно? Волчьих лап на тропочке не видать… медведь напугал, что ли? Да не бегают так от медведя, а то не знают сохатые медвежью прыть…

Виктор резко наклонился, затем присел на корточки. Помедлив, осторожно тронул пальцем чёткий отпечаток копыта. Вот это да… новый вид оленя… олени, гоняющие лосей…

Разум ещё лихорадочно цеплялся за привычные стереотипы, но сердце уже захолонуло от предчувствия чуда. Ибо если бывают олени, бегающие на двух ногах, то слоны улетают на зимовку в Якутию.

Скинув с плеча карабин, Сытин двинулся по следам. Гонка тут шла не на жизнь, а на смерть. Сохатый сдаваться явно не собирался, но пройдя ещё немного, охотовед уже был уверен в его поражении. Вот двуногий ускорился, и без того громадные шаги стали просто гигантскими… вот лось резко развернулся, готовясь дать настигающему врагу решительный бой… что такое, что за чёрт…

Виктор вновь присел на корточки, разглядывая две группы следов. Они разговаривали… да, пусть мне ухо отрежут, но они тут беседовали. Вот сохатый зачем-то встал на колени. А вот вскочил и побежал, резво, будто с верёвки сорвался… или его отпустили… А это что?

Сытин осторожно взял двумя пальцами огрызок морковки. Повертел так и сяк. Он пытался кормить лося морковкой… или сам съел?

Охотовед отёр взмокший лоб дрожащей рукой. Вот как… вот так даже…

Итак, пьяная болтовня того тунгуса имеет под собой очень даже реальную основу.

Сытин перехватил карабин поудобнее. Следы эти куда-то ведут. И сколько бы верёвочке ни виться, а у любого живого существа есть логово. И если следы не потерять… а он не потеряет, такой случай выпадает раз в жизни…

В небе громыхнуло, раскатисто и гулко. Виктор взглянул вверх и чуть не застонал от отчаянья. На тайгу надвигался свинцовыми тучами холодный грозовой фронт. Короткое лето кончалось.

…

— А-апчхи!

Леонид Алексеевич мощно чихнул, и лежавшие на столе листы бумаги разлетелись в стороны. Кряхтя, начальник экспедиции собрал их с пола и вновь уселся за стол.

За окошком шёл нудный, холодный дождик — прошедший холодный фронт выдавил из тайги последнее летнее тепло, сменив его промозглой осенней сыростью. Вести какие-либо работы на открытом воздухе в такую погоду не представлялось возможным, и потому трое энтузиастов-комсомольцев сидели сейчас в рабочей избушке, усиленно натапливая печку, дабы изгнать из помещения сырость. У начальника же появилось наконец время засесть за бумаги, привести их в порядок.

Однако, где же Виктор? Неужели не выдержал и сбежал-таки