Бояринъ из куна-чакры - Владимир Борисович Журавлев

прелестную княжну в ближайшие кустики, и таковых в парке подозрительно много. Я же, взрослый и умудренный, только качаю головой:

— Лучше не говори никому, что именно ты увидела.

Она думает, потом отрицательно качает головой:

— Не могу. Папа спросит.

— Тогда… тогда не говори всей правды.

Княжна мимолетно улыбается и согласно склоняет голову. А я… кажется, я влюбился. Причем не пятнадцатилетний Рой, а я! Я!

Мы с княжной под аплодисменты зрителей доводим танец до конца, расходимся, потом сходимся еще дважды для других танцев, вызывая этим волны пересудов, но в целом больше ничего значимого не происходит. В смысле — больше я никого не убил.

С тем Летний бал благополучно и заканчивается. Ах да! Мою избранницу признали королевой бала. Но это сразу было понятно.

-=-=

Глава 21

Князь Кирилл заглянул к брату сам. Леон оторвался от монитора, потер усталые глаза и кивнул на кресло.

— Что-то валится на нас одно за другим, — осторожно сказал Кирилл. — Не находишь? Ален погиб, старый угасает, теперь твоя дочка. Разобрался, что там произошло? Ты ведь все время рядом был?

— Начинаю разбираться, — задумчиво ответил Леон. — Я ведь не просто так там торчал. У Сашеньки навязчивое видение. Она была твердо уверена, что погибнет в этот день. Мы, конечно, скрывали ото всех, еще не хватало слухов о невменяемости княжны Меньшиковой… А оно бац — и правда. А я, мастер школы Воздуха, охранял дочь весь бал и все равно не успел. Та что да, она должна была погибнуть.

— Я этому Коэну башку оторву! — зло пообещал князь Кирилл.

— Оторви. Но потом. Сначала дай разобраться. Коэн, на первый взгляд, в этом не замешан. Ну, треснул одну девицу по щеке. Так это его излюбленный пиар-ход. Потом извинится, на колено встанет, компенсацию заплатит — и всё на него работает, все обсуждают, он на виду. Коэн не дурак. Выбрал расчетливо, девица из толпы, никто…

— Она — дочь моей дамы бала.

— О? А вот это его прокол. Тогда точно голову оторви. Но потом. Так вот, Коэн. Ударил и пошел. Он процессию вел. Пока что все как обычно. Потом вылезает этот Безумный Фрак. Лева Бронштейн вообще-то, Фрак — его сценический образ. Он — из команды Коэна, отыгрывает… безумного он и отыгрывает. Ему даже стараться не надо, сидит на наркотиках, с головой не все в порядке. А вообще он клавишник у Коэна и, что менее известно, композитор и аранжировщик всех его хитов. «Безумный вулкан тембров» — это его изобретение. Коэн им дорожит. А тот и рад стараться, жрет наркоту, пишет в угаре такое, что в нормальную голову не придет… ну и творит всякие бесчинства. То, что он вылез со своим пинком — тоже, в общем, в норме. Хотя уже перебор. Что позволено Коэну, не позволено его шуту…

А вот маг Огня — неизвестно кто. Неизвестно, ни как он попал на Летний бал, ни кто он. Он, кстати, уже умер. Продюсер Коэна уверяет, что не знает его. И он не наш, Кирилл. Не местный. Вот то, что я успел надумать.

— Кому мы перешли дорогу, Леон? Подумай еще. Это же твоя сфера ответственности.

— Я думаю! Сашеньку хотели убить! Мне напоминать не надо, голыми руками готов землю рыть! Только не сходится! В нашем городе с патриархами мы все порешали, поделили, тут без обид! А в Москву не суемся, нет там наших интересов!

— Все-все, не дыми, горячая итальянская кровь… Разберемся, Леон, во всем разберемся. Давай дальше. Значит, ты не успел?

— Я успевал, — хмуро сказал Леон. — Отвлекли меня. Как подозреваю — специально. На секунду отвлекли. Развернулся — а там уже действие идет. И маг Огня в третьей позиции раскорячился, сука… Кирилл, он «огненный клинок» готовил! Третья позиция — только «огненный»! Десяток людей располовинил бы, и был бы нам тогда самый известный за всю историю Летний бал… Точно «кровавым» бы назвали.

— Леон, тогда я чего-то не понимаю! — честно признался Кирилл. — Я вот не представляю, как можно остановить мага Огня, если он уже в третьей позиции! Ты как его остановил?

— А это не я. Я тогда обезумел. Прыгнул, чтоб Сашеньку своим телом закрыть. Понимал, что бессмысленно, что «огненный клинок» и меня, и дочку… обезумел я. Приземлился, а Сашу какой-то подросток уже закрыл. Сашу закрыл, Безумного Фрака срубил, и маг Огня так ме-едленно на дорожку стекает. Ладонью его остановил, представляешь? И все это, пока я летел.

— Шустрый мальчик! — озадаченно пробормотал князь Кирилл. — Э, погоди… а заклинание? Оно ведь уже было готово?

— Значит, заклинание. Я так же подумал. А утром проконсультировался у ректора Магической академии. Оказалось, что имеется малый шанс и заклинание остановить. Если в момент активации, не раньше и не позже, разрушить в теле мага сам конструкт заклинания… выстрелить или нанести проникающий удар, мечом, может, рубануть… то энергия вырвется внутрь и мага сожжет. Что, собственно, и произошло. Только никто не знает, где именно этот конструкт расположен. Слепая случайность.

— Невероятно везучий мальчик, — пробормотал впечатленный Кирилл. — Это ж сколько всего сошлось в одной точке… И успел, и владеет проникающим ударом, и ударил куда надо, и именно в нужный момент… это судьба, Леон, иначе я даже не знаю!

— Вот и я так же подумал, — кивнул Леон. — И когда он попросил руку Сашеньки, чтоб проводить ее на бал, просто охренел и отошел в сторону. Судьба — значит, судьба.

— Какие вы, итальянцы, все суеверные… И кто он, этот посланец судьбы? Успел узнать?

— А мы его знаем, — мрачно усмехнулся Леон. — Рой Збарский. Вездесущий мальчик.

— Погоди… Тот же — белесый такой гнида…

— А у него внешность поменялась. Выплеск наследственной магии. И запись о том в медкарте имеется, все по закону. Подрос, покрепче стал, потемнел, но это он самый.

— Что-то у меня в голове все запуталось! — пожаловался князь Кирилл. — Получается…

— Не Сашеньку он там защищал, — кивнул Леон. — Свою сестру. Потому и успел, что приглядывал за ней и был наготове. Хоть что-то в этой истории понятное. И, Кирилл… я тут подумал: а в Сашеньке ли дело? Может, она и не мишень, а случайная жертва? Ну кому могла помешать