Ombra adorata - Константин Александрович Образцов

желания кого-то брать в долю. Тут нужен был, что называется, «заход»: кто-то из членов клана, могущий порекомендовать Петрова как надежного контрагента, однако и с этим все было непросто. Появлявшиеся в «Маркизе» вампиры, несмотря на пригнавший их сюда лютый голод, держались чопорно и отчужденно, прикрывая высокомерием горечь унизительной ситуации, едва перебрасывались парой слов с официантами и никакого желания к общению с кем бы то ни было, включая шеф-повара, не выказывали. Петров уже было вовсе махнул рукой на возможность диверсификации своего людоедского бизнеса, но, по счастливой случайности, всего две недели назад ситуация изменилась: неожиданно у него появилась возможность для выхода на одно из самых уважаемых и крупных сообществ – пусть сомнительная, но возможность. Оставалось только дождаться подходящего случая: предлагать приличным вампирам в качестве пищи разнорабочих и дворников из Средней Азии было бы моветоном. И как раз сейчас такой случай сидел в морозилке «Маркиза» со стянутыми пластиковой лентой руками.

Поэтому Петров заперся в своем крохотном кабинете, взял телефон и позвонил Жорику.

Жорик был отпрыском одного из самых старых и уважаемых упырей, входящего в Совет Кланов и отличающегося приверженностью к традициям и строгим правилам. Своего непутевого младшего сына родитель не баловал: кормиться заставлял самостоятельно, надеясь таким образом привить разгильдяю Жорику хоть малую толику ответственности и серьезности, и к общему столу клана допускал, когда тот начинал совсем уж бледнеть и чахнуть. Денег на расходы тоже почти не давал, так что Жорик, интереса к работе на предприятиях и фирмах клана не проявлявший, очень скоро задолжал всему городу и от реальных проблем его спасало только уважение кредиторов к имени отца. Питая свойственную юности тягу к модному и дорогому, Жорик пытался убедить папу, что последняя модель телефона, к примеру, или брендовые вещи, а лучше еще и крутой спортивный автомобиль помогут ему более эффективно охотиться, но суровый папаша, помнивший те времена, когда сам охотился без всяких новомодных гаджетов, относился к желаниям сына с пренебрежением, в дорогостоящих покупках отказывал и только понуждал к более старательным и длительным тренировкам. Но охотник из Жорика все равно был никудышный: сообразительностью он не отличался, развивать силу и скорость мешала родившаяся задолго до него лень, гипнозом владел из рук вон плохо, даже с обаянием дела обстояли не очень, так что из второразрядных ночных клубов, где он имел обыкновение промышлять и куда набивались пахнущие дешевым парфюмом и слабоалкогольной отравой иногородние первокурсницы, Жорик чаще уезжал в одиночестве, чем с добычей – разве что удавалось напоить до бесчувствия какую-нибудь старшеклассницу. В итоге он постоянно страдал от недоедания и отсутствия денег; первое привело его однажды ночью в «Маркиз», а второе послужило причиной знакомства с Петровым.

Слопав в один присест огромную порцию сырого мяса и запив его почти литром выдержанной венозной крови, в которой различалось тонкое послевкусие афганского гашиша, Жорик позвал официанта и важно сообщил тому, что хочет видеть управляющего заведением. Петров вначале был обрадован и удивлен внезапной общительностью юного упыря, но вскоре все разъяснилось до банального просто: Жорик долго и велеречиво расхваливал интерьер, мастерство повара, наговорил комплиментов Петрову, сделал несколько туманных намеков на свой необычайно высокий статус в вампирском сообществе города, а потом попросил разрешения оплатить ужин как-нибудь в следующий раз. Петров быстро сообразил, что к чему, рассыпался в ответных любезностях и заверил Жорика, что с радостью откроет ему личный счет в «Маркизе», а деньги – это вообще в жизни не главное. Осчастливленный Жорик за две недели наведался в «Маркиз» еще дважды, ел и пил не стесняясь, пускался с шеф-поваром в пафосные беседы, наслаждаясь непривычным чувством собственной значимости; Петров аккуратно вел счет съеденному и ждал момента.

Жорик взял трубку после нескольких долгих, тягучих звонков: то ли раздумывал, отвечать ли на вызов Петрова – вдруг тот решил напомнить про долг за обильные трапезы в «Маркизе»? – то ли просто не слышал сигнала за шумом музыки и разноголосым гвалтом в ночном клубе: эти звуки отчетливо различались на заднем фоне, когда Жорик все-таки ответил, хотя и несколько настороженно:

– Алё?

– Добрый вечер! – бодро поприветствовал его Петров. – Не отвлекаю?

Жорик немного расслабился. Безошибочным чутьем вечного должника он почувствовал, что разговор пойдет не о возврате кредита, но на всякий случай протянул будто бы неохотно:

– Ну, я вообще-то сейчас занят немного…

– Я быстро, – пообещал Петров.

И коротко изложил суть дела. Разумеется, предлагать Жорику самому купить Платона было бессмысленно: Петров прекрасно знал, что в карманах у юного упыря гуляют тоскливые сквозняки. Схема была другая. Жорик должен был выступить, как посредник, предложить на продажу своему клану злосчастного начальника регионального отдела продаж, скажем, за сто восемьдесят тысяч – Петров был готов предоставить дисконт ради налаживания деловых отношений – а выручку поделить пополам.

– Конечно, за вычетом семидесяти четырех тысяч, – добавил Петров.

– Каких еще тысяч? – недовольно спросил Жорик, хотя прекрасно знал, о чем идет речь.

– Ну, Жора, ты же сам говорил, что отдашь, – напомнил Петров. – Ты три раза поужинал, вот как раз на такую сумму и получилось. Это еще со скидкой для постоянного гостя. Так что получается сто шестьдесят четыре тысячи мне и шестнадцать тебе. Ну и в будущем тоже станем делиться, конечно: будешь процент получать, если дело пойдет, как дистрибьютор. Ну, как тебе предложение?

Жорик подумал и согласился.

Через двадцать минут на парковке позади «Маркиза» раздался надсадный рев двигателя. Жорик передвигался на пожилом БМВ третьей серии, помнившем еще лихие 90-х: черном, с наглухо затонированными стеклами, над двигателем которого потрудились умельцы из какого-то захудалого сервиса – предполагалось, что после этого мотор станет мощнее и будет издавать утробный гулкий рокот, похожий на рычание хищного зверя, но вместо этого автомобиль испускал звуки, больше похожие на ошалевшие хриплые вопли, будто бы пребывая в ужасе от свершившегося над ним надругательства.

– Ну, показывай, что у тебя, – небрежно проговорил Жорик, входя в образ уважаемого и успешного бизнесмена – во всяком случае, настолько, насколько мог себе такого представить.

Петров потер руки и повел своего новоиспеченного делового партнера к камере морозильника.

Платон, сгорбившись, сидел в правом, ближнем к двери углу, стараясь не прислоняться спиной к заиндевевшей стене и не смотреть на молчаливые изувеченные трупы, укрытые, будто короткими саванами, голубоватой упаковочной пленкой. За полчаса он успел промерзнуть до самых костей. Холод и страх вынудили его дважды помочиться в противоположном углу – прихотливо изогнутая струя била сразу во все стороны, орошая брызгами не только пол, но и стены, ботинки и брюки, и подтверждая неприятные предположения о том, что в постели с