Ombra adorata - Константин Александрович Образцов

у него за спиной в холодном цеху с оглушительным грохотом вырвались разом из стен водопроводные краны над металлическими раковинами. Тугие мощные струи с ревом ударили в кухню, расшвыривая посуду, ножи, бутылки с оливковым маслом, опрокидывая миски с овощами, разбрасывая листья салата и разную прочую зелень. Вода хлынула через порог. Петров обернулся: из бурлящих струй и потоков поднималась, сверкая будто горный ручей, еще одна женщина, тоже высокая, гибкая, стройная; она взмахнула волной густых мокрых волос, запрокинула голову и радостно рассмеялась, как первый весенний ливень.

Петров моргнул, уронил огнетушитель и молча побежал к двери черного хода.

Марина вскинула руки, закружилась и снова засмеялась от переполняющего чувства свободы, счастья и силы, рвущегося наружу миллионами искрящихся пузырьков сразу всех минеральных источников мира. Она волной взметнулась вверх, плеснувшись о потолок, обрушилась обратно шумным потоком, опять поднялась и взмахнула рукой, с грохотом снося со стен полки с кухонной утварью. Ей хотелось петь, шуметь, кружиться водоворотом, как всегда это было в первые секунды преображения, и некоторого труда стоило вспомнить, зачем она вообще ворвалась в кухню какого-то ресторана и что ей тут нужно. Напомнил об этом невысокий, крепкий бритоголовый мужчина в белой куртке и с огнетушителем в руках, стоявший в тамбуре, разделявшем горячий и холодный цеха, и затравленно озирающийся. Мужчина дико посмотрел на Марину, бросил огнетушитель и кинулся наутек.

«Платон», – вспомнила Марина. Она нехотя приняла человеческий облик и, шлепая босыми ногами по лужам, не спеша пошла к двери. Потоки воды стекали с мокрых волос, нежно холодя обнаженную кожу. Навстречу ей вышла Агния, улыбнулась, тряхнула рыжими волосами, рассыпав мелкие искры. Больше в кухне никого не осталось: все разбежались или попрятались, кто куда, и даже из зала ресторана не доносилось ни звука – грохот в кухне и зрелище в панике убегающих через главный вход поваров и официантов было достаточно веской причиной, чтобы гости поспешно ретировались. Впереди мелькнула и скрылась за углом спина в белой куртке. Марина и Агния подошли к узкому коридору, ведущему к черному ходу, и остановились. Ожидание не затянулось: через пару секунд яростный порыв ураганного ветра с хищным воем высадил дверь и внутрь полетели клочья какой-то бумаги, прошлогодние листья, сухая трава, пыль, а потом подхваченный бешеным вихрем человек в форменной куртке шеф-повара. Он с силой врезался спиной в стену, упал, встал на четвереньки и целеустремленно пополз к открытой двери кабинета. Следом за ним из коридора вышла Селина, голенькая и худенькая, как подросток; сейчас ее глаза были цвета зимней студеной бури. Втроем они молча смотрели, как шеф-повар поднялся и, пошатываясь, вошел в кабинет. Дверь захлопнулась. Селина пожала узенькими плечами и тихонько подула. Раздался резкий треск, полетели щепки, с железным лязгом вывалился замок и дверь распахнулась. Петров стоял коленями на подоконнике и, ругаясь сквозь зубы, судорожно дергал медную ручку оконной рамы. Открыть не получалось: окна в особняке были старинные, оставшиеся еще, вероятно, с позапрошлого века, и их не стали менять во время ремонта, заботясь о сохранении аутентичного стиля. Сейчас Петров поносил эту аутентичность на чем свет стоит, ибо манерную рукоять в виде продолговатого листа заклинило намертво.

– Милейший, – окликнула шеф-повара Агния, – а куда это ты собрался?

Петров вздрогнул, замер, потом медленно слез с подоконника, не без достоинства отряхнул колени брюк, одернул куртку и сел за стол.

– Ну, – спросил он, – и что вам от меня надо?

Петров был не из тех людей, которые легко лишаются самообладания; да что там, он не принадлежал даже к тем, кто в принципе может его потерять, но если уж ему случалось поколебаться, то на этот счет существовало одно золотое правило: никогда не показывай противнику, что ты напуган или растерян. Впрочем, сейчас это требовало невероятных усилий. Петров не отличался глубокими познаниями в эзотерике и оккультизме, но жизнь повидал с самых разных сторон и, разумеется, слышал о стихийных духах или элементалях, так что успел догадаться, кто нагрянул к нему в ресторан, устроив апокалипсис местного масштаба. Три обнаженные женщины, между тем, непринужденно расположились у него в кабинете: тоненькая девочка, похожая на школьницу-хиппи, встала у двери, рыжая женщина, спалившая кухню, прислонилась к высокому стеллажу с документами, а третья, с мокрым, блестящим, как гладкий камень, телом, отсвечивающим перламутровым блеском подводных жемчужин, уселась на единственный стул.

– Как невежливо сразу переходить к делу, не поздоровавшись и не представившись друг другу, – заметила рыжая. – Я Агния, саламандра.

– Селина, сильфида, – пропела девочка.

– Марина, ундина, – сказала та, что сидела напротив Петрова.

– Сообразил уже, кто вы, – буркнул он. – Я Петров, шеф-повар и совладелец этого заведения. Чем обязан?

– Где Платон? – спросила ундина.

– Кто? – удивился Петров.

– Человек, который пришел сюда или был привезен час назад. Где ты его держишь?

– Да мало ли, кто сюда приходил, – проворчал Петров. – Может, из гостей кто-то, откуда мне знать?

Еще одно важное правило гласило: не признаваться, стоять до конца и никогда не отдавать то, что принадлежит тебе, без крайней необходимости. И будь эти голые девицы хоть трижды стихийными духами, это ничего не меняло.

– А он упрямый, – заметила Селина.

Агния фыркнула и небрежно махнула рукой. Бумаги на столе Петрова вспыхнули ярким, злым пламенем.

– Какого черта! – Петров вскочил, снова ударившись о край стола так, что чуть не опрокинул его, и, отшатнувшись, прижался спиной к окну. Кабинет наполнился серым дымом и запахом гари, огонь стремительно превращал в пепел листки с расчетами премий и штрафов. Марина плеснула водой, пламя погасло, пепел растекся грязными черными лужами.

– Я повторю свой вопрос, – сказала она. – Где Платон?

Петров скрестил на груди руки и криво усмехнулся.

– А если не скажу, то что вы мне сделаете? Убьете?

Подруги переглянулись.

– Надо же, он кое в чем разбирается, – проговорила Селина.

– А по виду и не скажешь, – добавила Агния.

При всей своей мощи, ни убить человека, ни даже искалечить серьезно они действительно не могли. В мире есть много законов, соблюдаемых куда более строго, чем даже правила жизни Петрова, и один из них категорически запрещает прямое и предумышленное нанесение вреда человеческому существу стихийными духами. Человек мог стать жертвой разгула стихии: шторма на море, пожара, урагана или землетрясения, но ни один элементаль не имел права лично лишить его жизни без особого на то разрешения. Шеф-повар ресторана «Маркиз», похоже, был об этом обстоятельстве осведомлен.

– Нет, не убьем, – спокойно ответила Марина, задумчиво глядя на Петрова глазами цвета морской волны. – Мы начнем искать сами.

– Выломаем двери во всех помещениях и снесем пару стен, – предположила Селина.