Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы - Святослав Владимирович Макаревский

Лодка проделала долгий и крутой поворот по змеящемуся руслу реки, и перед пассажирами открылась удивительная панорама: серо-зелёная высокая скала, и в скале высечены фасады подземных гробниц – треугольные фронтоны на пилястрах, а между пилястрами чёрные входы.

– Неплохой вид, не поспоришь, – сказала гувернантка Ксардии. А Мерьетта между тем явилась из соседнего салона – и не одна. С ней шёл тот самый молодой мужчина, о котором говорила ей Ксардия, и обеих сопровождал господин Нецтэтси.

– Ксардия, позволь представить тебе моего знакомого, – пробасил дядюшка Мерьетты, держа в руке дымящуюся сигару. – Это Верлен Ларентин, он ортезийского, правда, не знает. Он сибсиорец.

– Рада знакомству, – сказала Ксардия на кювэрском, и Верлен Ларентин ответил и пожал ей руку.

Разговор между ними, правда, не клеился – Ксардия могла бы найти, что ему сказать, если б вокруг никого не было. Но встреча наедине… пока для этого слишком рано…

Но если не сейчас, то будет поздно! Послезавтра Ксардия с родителями уезжает назад в Сидему… А она даже и не разобралась со своими чувствами.

Сойдя с лодки, Ксардия почти сразу же забыла Ларентина, однако на следующее утро воспоминания о нём вернулись, и не по её воле: пришло письмо от Мерьетты с приглашением на музыкальный вечер на вилле её дядюшки. Подруга слыла человеком весьма свободных взглядов, и потому Верлену Ларентину не отказала и передала в письме Ксардии его слова.

«Говорит, влюбился в тебя с первого взгляда, чего раньше с ним не случалось, – писала Мерьетта. – Он восхищается не только твоей красотой и грацией, но и твоим характером. Я рассказала ему про девчонку с крабом»

«Ну даёшь, Мера, как всегда!» – поморщилась Ксардия, размышляя о том, что может Верлен Ларентин думать о девушке, которая так разговаривает с детьми…

Впрочем, это не так важно. Пусть Ксардия и не определилась со своими чувствами, но раз иностранец хочет встретиться, почему бы ей не согласиться? Тем более, в доме Горлина Нецтэтси с ней ничего плохого не случится.

Родители в гости к дядюшке Мерьетты ехать не хотели – тем более, вилла находилась на острове в заливе, а мать укачивало – и потому против ничего не имели. Отец лишь бросил:

– И как тебе не надоело с этой дурой время проводить? Вчера с ней на лодке весь день плавала, сегодня в гости едешь!

Естественно, Ксардии не нравилось, что отец называет её подругу дурой. Но она смолчала. Ксардия всегда так делала и обычно получала, что хотела. Мать была очень строгой, а отец в ней души не чаял, хотя особо в воспитании её не участвовал. А вот Кенарду не везло: на него и мать, и отец накидывались, а отец ещё и порол.

Конечно же, без гувернантки Ксардию не отпустили. Однако, Мерьетта что-нибудь придумает, чтобы их разлучить, да и Лианелле не особо нравилось быть при Ксардии надзирательницей – вообще, удивительно, как именно она попала на работу к Ваэрдэтси. Родители-то наверняка хотели найти гувернантку строгих нравов.

Впрочем, про встречу с мужчиной Ксардия Лианелле говорить не будет – и у той есть предел терпения, выходить за который не следовало.

Паровая лодка – покрупнее той, на которой Ксардия плавала по реке Гальве – медленно приближалась к находящемуся посреди небольшого, окружённого лесистыми горами залива острову. Сердце Ксардии бешено стучало от волнения, которое удивляло и её саму. А перед взором гостей между тем торжественно вырастал большой белый дворец и сад, террасами спускавшийся с холма к воде.

У причала гостей ожидали лакеи в парадных ливреях и, кланяясь, показывали дорогу. Сегодня музыкальный вечер решили провести не в доме, а в парке, рядом с фонтанами. Парковые дорожки, по словам Мерьетты, будут освещать свечи, и в свете свечей, под пение птиц и журчание фонтанов гости станут слушать музицирование молодых девушек.

Ксардию и Лианеллу – гувернантка надела своё лучшее платье – лакей отправил туда же, куда и всех. Однако по пути к парку откуда ни возьмись вынырнула Мерьетта.

– Ксардия, пойдём, я тебе кое-что хочу сказать…

Лианелла для порядка попыталась возражать, но затем махнула рукой и оставила их, а Мерьетта взяла Ксардию под руку и повела в заросли.

– Он ждёт! Смотри, спугнёшь его ещё! – хмыкнула Мерьетта, проводя её по каким-то узким проходам между деревьями, живой изгородью и скалами. Кажется, они зашли во дворец – с чёрного входа. Ещё совсем немного поплутав,

Остановились они внутри удивительной комнаты, прохладной и влажной. Колонны, увенчанные изогнутыми капителями, поддерживали сводчатый потолок. И потолок, и колонны, и стены здесь были отделаны туфом, разноцветной галькой и живописными раковинами разного размера. Светильники отсутствовали, и всё место освещалось только солнцем через большие прямоугольные окна. За окнами плескалось бирюзовое море.

Из тенистого угла возник Верлен Ларентин. «А его глаза цветом похожи на это море…» – некстати подумала Ксардия. У неё внезапно перехватило дыхание. Она была готова пялиться в эти глаза хоть целую вечность. Бездонные, безграничные…

Она повернулась к Мерьетте, стараясь сбросить наваждение.

– Моя кузина любила сводить подруг с мужчинами, – сообщила подруга, загадочно улыбаясь. – Я только сейчас поняла, какое это интересное занятие! Ну, я вас оставлю… Как закончите – приходите в парк!

Она медленно удалилась, стуча каблуками по узорчатому полу из мелких камушков. На прощание она крикнула:

– В темноте идите на свет и на музыку! И с обрыва, смотрите, не упадите! Тут острые скалы…

Ксардия пересилила себя и снова повернулась к Верлену. Взгляд у него был поистине магнетическим. Внезапно молодой человек картинно схватился за сердце, ноги у него подкосились, и он упал на колена.

– Я сражён вашей красотой, уж простите меня! – объявил он, подняв на неё взгляд. – И вот – я у ваших ног!

Ксардия попробовала улыбнуться. Никогда раньше она так не волновалась! А ведь она уже пару раз тайно встречалась с мужчинами… и это мужчины робели перед ней, а не наоборот…

И несмотря на то, что это Верлен стоял перед ней на коленях, глядя на неё снизу вверх, Ксардия почувствовала: в реальности эта она во власти его чар.

– Я надеюсь, что наша сегодняшний разговор останется… между нами. – Ксардия наконец взяла себя в руки. – Вы же понимаете, такие беседы не должны стать достоянием общественности.

– Я могу и обидеться на такие слова, – Верлен оттолкнулся руками от пола, встал и отряхнул чёрные брюки. Затем придирчиво осмотрел кремовый жилет и белую рубашку своего фрачного костюма. Вроде бы, никакой пыли или пятен не было.

– А вы всех привыкли принимать за идиотов? –