Истина лисицы - Юлия Июльская

– Вероятнее всего.

– Но зачем они вообще в таком случае водят чужаков к ямабуси? Почему сразу не отправляют вон?

– Мне почём знать? – огрызнулась Норико. – Некоторых отправляют, я ж сказала. Нам просто повезло.

– Ладно, понял, больше не спрашиваю…

– А некогда спрашивать, мы уже пришли, – Норико кивнула, указывая вперёд, и Хотэку заметил, что провожавший их тэнгу скрылся в тени очередного поворота. Тоннель троился и вёл, судя по всему, в три разные пещеры. – Направо.

Хотэку и так это знал – слышал удаляющиеся, почти невесомые шаги. Но повернул молча.

– Если мы почти пришли, то почему больше никого не видим? Где все тэнгу? – тихо спросил он.

– Нам не покажут поселения. Мы чужаки, нас ведут пустыми тоннелями – путём чужаков.

– Хочешь сказать, они так и называются?

– Да. Логично ведь.

– А ты откуда знаешь?

– Я много чего знаю, если ты не заметил.

– Я заметил, потому и спрашиваю: откуда?

– Мы соседи, – шикнула она. – О соседях всегда сплетничают. А теперь заткнись, потому что мы близко.

И действительно, через два поворота открылась широкая пещера, совершенно не похожая на все те, что они прошли раньше. Прошлые были голыми и пустыми, совсем необжитыми и больше смахивали на естественные образования, чем на работу мастеров, но здесь всё было совершенно иначе: пол, стены и потолок были покрыты тончайшей росписью, мерцающей в свете свечных огоньков, стоявших на полу и уступах и висевших под самым сводом. Как они там висели, Хотэку не понял, но выглядело это завораживающе.

А роспись… Хотэку впервые видел такие узоры, и ему нравились их хитросплетения, нравилось, как линии сходились к центру и расходились от него. В этих узорах была гармония, был порядок. Их хотелось разглядывать, в них хотелось погружаться, с ними хотелось быть.

– Вижу, тебе здесь нравитс-тс-тся, – бодрый голос раздался откуда-то сверху. Крик походил на птичий, и всё же слова легко распознавались.

Хотэку оторвался от созерцания и постарался найти источник. Тот спрятался в углу – маленькая красная фигура в цветастой бесформенной одежде и с огромным носом – ещё больше, чем у их проводника, который уже успел куда-то исчезнуть.

– Этот зал очень красив, – не стал отпираться Хотэку.

Незнакомец начал медленно опускаться. Хотэку обратил внимание, что крылья он не использует, а стоит на веере, похожем на учива. В Шинджу когда-то тоже такие были, но их уже давно не использовали, заменив на более удобные складные оги. Вот и ответ на занимавший его вопрос о скорости и продолжительности полёта.

«Ямабуси», – понял Хотэку, когда тэнгу опустился перед ним и начал пристально рассматривать со всех сторон, облетая его на своём веере. Он делал это неспешно, в отличие от встретившего их ёкая, разглядывал тщательно и то и дело присвистывал что-то себе под огромный красный нос.

– И кто ты? – не выдержал он. – Крылья! Как у тэнгу, но ты не наш. Лицо! Как у людей, но ты не их. – Он подлетел так, чтобы заглянуть Хотэку в глаза, но тому показалось – в саму его ками. – Кто? Откуда взялся? Что к нам привело?

– Фукуи Хотэку, господин, – он поклонился. Не был уверен, что здесь так делают, но посчитал важным соблюсти формальности.

– Имя людск-ск-ское, – бросил ямабуси.

– Из Шинджу.

– Ага! Люди, люди!

Ямабуси захрипел и затрясся то ли от смеха, то ли от ярости, но Хотэку решил не уточнять и быстро добавил:

– Здесь, чтобы отыскать сведения о родных родителях.

Тишина оглушила. Казалось, внезапное молчание монаха-отшельника отражается от сводов пещеры и многократно усиливается, давя на уши. Мгновения тянули за собой друг друга, а ямабуси так и не заговорил. Тогда Хотэку решил добавить подробностей:

– Я рос всю жизнь на острове. В двух разных семьях, но ни в одной из них не было моего настоящего отца и настоящей матери… То есть, по крови не было.

Ямабуси всё ещё молчал.

– Недавно я узнал, что из всех ёкаев лишь я и тэнгу имеем крылья, значит, возможно – только возможно! – я как-то связан с вами.

И снова молчание. Тэнгу не торопился, и напряжение нарастало. Хотэку подозревал, что Норико где-то сбоку уже беспокойно дёргает хвостом, но смотреть не стал – не осмелился отвести глаза от взгляда чёрных бусин.

Хотэку ждал. Он хорошо умел ждать. Но и тэнгу молчал. Висел на своём веере напротив, вглядывался в глаза чужака и словно не собирался говорить вовсе. Хотэку не смог бы сказать, как долго это продолжалось, но мышцы уже ныли от напряжения, когда ямабуси всё же заговорил.

– Глаза наши, – бросил он и отлетел к середине пещеры, усаживаясь в центре узора на полу. – Крылья не наши, большие. Человеческ-ск-ская половина взяла верх, и всё сломалось, нарушилось, стало работать иначе. Ты больше они, чем мы, – заключил он. – Тебе здесь не мест-ст-сто.

– Вы знаете, кто мой отец?

Лишь озвучив этот вопрос, Хотэку понял, насколько глупо поступил. Всё равно что прийти спросить об этом императора. Откуда ему знать, кто, где и каких детей рожает?

– Знаю, – неожиданно ответил тэнгу.

Краем глаза Хотэку отметил, что даже Норико, успевшая улечься, привстала от любопытства.

– Но тебе это знание зачем? Ответ не даст-т-т тебе того, что ищешь.

– И всё же, если есть возможность…

– Хомар-р-рэ! – закричал вдруг ямабуси, и перед ним тут же возник тэнгу, который их привёл. Отшельник сказал ему что-то, чего Хотэку понять уже не смог, и тот, дёрнув подбородком, исчез. – А пока расскажи, как и зачем ты перебрался через море. И дай же посмотреть на твои крылья, Фук-к-куи Хотэку. Такая диковинк-нк-нка!

Пока они ждали, Хотэку действительно успел рассказать и о своей жизни в Шинджу – в самых общих чертах, – и о том, как и зачем они пересекли море. Пришлось раскрыть личность Киоко-хэики, но на материке она её и не утаивала, так что он не думал, что делает что-то дурное. Рассказал и о своих крыльях, в том числе и о том, как пытался от них избавиться.

Ямабуси располагал к себе. Он казался полной противоположностью тому, что Норико рассказывала о тэнгу. Совсем не эгоистичный – пожертвовал собственной жизнью и запер себя в пещере ради народа. И вполне дружелюбный. Во всяком случае по отношению к Хотэку.

После рассказа о крыльях Хотэку даже осмелился задать вопрос, который интересовал его с самого начала:

– Я прошу прощения, но один вопрос не даёт мне покоя. Если это неуместно, не отвечайте, но я не могу не спросить. Как вы летаете? Ваши учива – они волшебные?

Тэнгу рассмеялся. Да