Истина лисицы - Юлия Июльская

Не дожидаясь ответа, он пошёл дальше, наращивая скорость.

Норико зло топталась позади, не в силах принять решение. И на что она так разозлилась? Сама ведь сомневается, что Инари поможет. Но это было решение Киоко, оспаривать которое она не собиралась. Действительно – не так много возможностей у них заполучить союзников. Хотэку поступил так же, просто открыл ей свои сомнения. Так за это она злится? За то, что он посмел сказать вслух то, что она и сама понимала? Или за то, что он показал ей её собственные мысли?

Норико молча нагнала его и пошла рядом. Извиняться не будет, не дождётся.

– Осталась, – спокойно отметил он не оборачиваясь.

Норико смолчала.

– Я доверяю Киоко-хэика и её решениям, Норико, – сказал Хотэку, продолжая смотреть перед собой. – Не имеет значения, что думает самурай – он всегда будет следовать за господином.

– Госпожой, – буркнула она.

– Обоими. Но нам нужно ускориться. Пеший путь займёт слишком много времени.

– Хорошо, – снова буркнула она.

Он остановился, она остановилась за ним. Он выжидательно посмотрел.

– Давай мне свою одежду.

– Хочешь, чтобы я насмерть замёрзла?

– Ты говорила, умеешь разгонять свою ки и согревать себя.

– Это не повод оставлять меня без одежды, – шикнула Норико.

– Давай, – повторил он, – я сложу её в мешок, а ты обратишься кошкой.

Норико с радостью обратилась бы кошкой и побежала, чтобы ускориться, только вот этот лес полон ногицунэ, которые, повстречав чёрную бакэнэко, сильно не обрадуются. Или, наоборот, обрадуются очень сильно и захотят поиграть, а ей сейчас не до игр.

– Спасибо за предложение, но мне дорога моя жизнь.

– Пояснишь?

– Норико в своём истинном облике здесь много дел натворила, – нехотя призналась она. – Я почему, по-твоему, всё ещё человеком хожу? Думаешь, мне так удобнее?

– Не думаю. Но спрашивать не решался.

– И правильно, ответ тебе не понравится.

– Не переживай, мы ни с кем не увидимся, – пообещал он.

– Ещё как увидимся, глупый птиц. Здесь невозможно остаться незамеченными. К нам не подошли до сих пор лишь потому, что мы чужаки: я в человеческой ки, а ты вообще отродье непонятное.

– Мы полетим, Норико.

– Я не полечу, – упёрлась она. Одно дело – побыть чайкой чуть-чуть и от безысходности, совсем другое – лететь в такую даль. Высоко. Постоянно. Долго.

– Ты боишься высоты? – птиц вроде бы не насмехался, но этот вопрос всё равно уязвил.

– Я бакэнэко с гор. Как думаешь, я могу бояться высоты?

– Тогда в чём дело?

Норико и сама не знала. Она не летала никогда в своей жизни. Никогда, не считая шторма, но там и выбора не было. Забираться на деревья, крыши домов или скакать по павильонам во дворце было весело, но лететь на огромной высоте…

– Я не хочу превращаться в тупоголовую птицу без острой необходимости, – нашлась она с ответом. Не главная причина, конечно, но тоже правда. Застрянешь дольше положенного – забудешь, чего доброго, что вообще бакэнэко.

– Я и не предлагал этого. Полетишь со мной, – просто сказал он.

– Ты меня не услышал?

– Услышал. Поэтому предлагаю обратиться в кошку и полететь со мной. Могу держать тебя в руках. Или на спину залезешь, главное – крылья не приминай. Хотя, если хочешь, можешь просто улечься в сумке и спать.

– Какая чушь.

– Это будет во много раз быстрее. Я летаю вдесятеро быстрее, чем хожу. Вдесятеро, Норико. И путь, который должен занять… сколько, две недели? Три? Займёт два дня.

– То есть ты всё это время настолько медленно двигался с нами, хотя мог… Нет, вы с Киоко могли бы вдвоём за пару дней решить все вопросы?

– Мы с Киоко-хэика вдвоём могли бы быть проданы сёгуну за пару дней. А решить вопросы – это вряд ли. Без тебя мы бы не пересекли море на ооми, а Киоко-хэика не настолько сильна, чтобы перелететь его без отдыха. Да и я, честно говоря, тоже. Этот путь был бы всё ещё долог. И каждый из нас важен, так что нет, мы не могли бы сделать всё быстрее вдвоём.

Норико хмыкнула. Море они бы точно не перелетели, это верно.

– Ладно, – кивнула она и обратилась кошкой. Облегчение сразу прокатилось по телу – словно сняла костюм, который долго-долго носила. Вроде и удобный, вроде даже привыкла, вроде и есть в нём свои прелести, а всё же в родном теле – как домой вернуться, как растянуться на постели после долгого дня.

Хотэку тут же подобрал упавшую одежду, которая погребла Норико под собой, и сложил в сумку. Сама же Норико выгнулась, потянула лапы и заурчала – невыносимо сдерживать это счастье.

– Такая ты милая, когда довольная, – улыбнулся Хотэку. Норико предпочла сделать вид, что не заметила. – Как полетишь?

Она задумалась. В руках точно нет – так не расслабиться. Вряд ли Хотэку её уронит, а всё же рисковать не стоило. В сумку лезть тоже не хотелось. Не сейчас. Оставалась спина. Не очень безопасно, но она хотя бы может цепляться за него когтями.

– Ты будешь остор-р-рожен? – уточнила она. Урчание всё ещё пробивалось наружу.

– Не сомневайся.

– Тогда на спине.

Он кивнул и присел. Норико запрыгнула на плечо и с любопытством осмотрела спину, сплошь укрытую перьями. Потрогала лапой – так не убрать.

– Сложновато будет не мешать тебе, наверное.

– Не переживай. – Он встал и раскрыл крылья. Между лопатками тут же открылось удобное пространство – она как раз поместится, если лечь вдоль. – Готова?

– Угу, – это была ложь.

Хотэку сделал взмах и поднялся вертикально вверх, когти тут же впились в его плечо. Норико прижалась всем телом и ползком попыталась спуститься по спине. Хотэку, по всей видимости прекрасно ощущая её передвижения, наклонялся так, чтобы стало удобнее. В конце концов он поднялся выше, выровнялся и летел уже почти горизонтально – так, что Норико без особенных трудностей развернулась мордой вперёд и улеглась вдоль его позвоночника, на всякий случай вцепившись в плащ всеми лапами.

Было на удивление удобно. Особенно если закрыть глаза, в которые задувал ветер, и не пытаться смотреть вниз.

– Только будь остор-р-рожнее, птиц, – проурчала она, щурясь и прижимаясь к его спине.

– Буду, – пообещал Хотэку.

⁂

Аромат специй пробрался внутрь, защекотал нос – и Чо чихнула, отчего окончательно проснулась. Она всё так же лежала в ворохе одеял – тёплых, уютных и мягких. Только от вчерашнего чувства покоя и следа не осталось.

Стыд от воспоминаний о произошедшем заставил щёки гореть, и Чо