Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев

и явно не в духе, но уж точно не больным. Выдохнув, я потянулся к Основе, и она с готовностью затрепетала, отзываясь. Крохотный огонек вспыхнул на ладони, несколько раз прокрутился между пальцев, неторопливо поднялся к потолку комнаты и там погас. Аспект подчинялся, как и всегда, и только контур с первородным пламенем среагировал чуть запоздало.

Родовой алтарь сработал грубовато, без привычной безупречной легкости, будто жив-камень не сразу узнал меня и делился маной натужно, через силу. Впрочем, странное ощущение ушло даже раньше, чем я успел понять, правда ли оно было, или только показалось.

— Чего это ты? — усмехнулся я себе под нос. — Вот так, один раз дома не заночуешь — уже забыл.

Мысленно пообещав себе разобраться с настройками контура, я принялся одеваться. Магия — и особенно та ее часть, в которой скрывались пока еще недоступные мне способности Стража — определенно требовала внимания, однако сейчас у меня были дела и поважнее.

К примеру, вытрясти из Хряка хоть что-то полезное прежде, чем сюда примчится один из Зубовых, Орлов или Матерь знает кто еще.

После ночного налета на форт завтрак я благополучно проспал, а строительные работы в усадьбе прекрасно шли и без моего участия, так что не было никаких причин откладывать дела на потом. Спустившись вниз, я вышел на улицу и неторопливо зашагал к гриднице. За неимением в усадьбе хоть чего-то похожего на темницу, Хряка держали именно там. Сыновья Седого с превеликим удовольствием оставили бы его ночевать прямо на улице, привязанным к сосне, но я велел не перегибать палку.

Живой пленник всегда полезнее еле живого.

— Доброе утро, ваше сиятельство! — шагавший навстречу Василий махнул рукой. — Точнее, день уже… Никак, гостя нашего решили проведать?

— Живой хоть? — поинтересовался. — Кормили?

— Живой, что ему будет? А вот покормить забыли. Виноват, ваше сиятельство. — Судя по недоброй улыбке, ничего даже отдаленно похожего на угрызения совести Василий не испытывал. — Но ничего, Хряку оно только на пользу. Вдруг похудеет?

— Вряд ли. — Я улыбнулся и шагнул к двери. — Ты никуда не уходи только. На всякий случай.

Просторное помещение за «предбанником» встретило меня тишиной. Когда-то здесь жило чуть ли не полсотни человек, а теперь — меньше дюжины, считая недавнее пополнение в виде Седого с сыновьями и плененного Хряка. Большая часть двухъярусных коек вдоль стен пустовала уже лет пятнадцать, еще с тех времен, когда вотчиной и Гром-камнем правил дед Михаил.

Тоскливое зрелище. Само здание будто скучало по большой и шумной дружине, для которой его когда-то строили, и даже забытый кем-то у входа резиновый шлепанец смотрелся как-то сиротливо.

— Ничего. — Я направился к двери в углу. — Скоро здесь еще тесно станет.

Пленнику выделили отдельные апартаменты. Не слишком просторные, зато с койкой и матрасом. Решетки на окне, разумеется, не было, но Хряк при всем желании не смог бы туда протиснуться — так что я нашел его именно там, где оставил ночью.

И с точно такой же физиономией — испуганной, мрачной и сердитой. Покрытой ссадинами и с синяком под глазом. Похоже, Василий с Иваном не слишком-то осторожничали, когда грузили беднягу в кузов пикапа.

— Что вы искали в Тайге? — Я решил не тратить времени на расшаркивания. — И откуда в сейфе взялись жив-камни?

Хряк засопел, отодвинулся еще дальше к стене, скрипнув пружинами кровати, но отвечать не спешил. То ли надеялся, что их сиятельства вот-вот примчатся на помощь, то ли боялся своих собственных хозяев куда меньше, чем меня.

Зря.

— Будешь молчать — отдам тебя Ваньке с Василием, — предупредил я. — Сам-то я человек мягкий, да и шум не люблю, а вот они парни суровые. Припомнят, как их ты им за Невой жизни не давал.

— С них Николай Платонович за такие дела шкуру спустит. — Хряк втянул голову в плечи. — Не посмеют.

— Думаешь? — усмехнулся я. — Ну давай проверим… Василий!

— Звали, ваше сиятельство?

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула коротко стриженая голова. Я мог только догадываться, успел ли Хряк ночью сообразить, кто именно пожаловал по его душу, но сейчас узнал — и отваги у него основательно поубавилось.

— Не… не надо, ваше сиятельство! — жалобно проблеял он. — Расскажу!

На мгновение я даже почувствовал что-то вроде разочарования. Хряк раскололся, не выслушав и трети угроз, которые я придумал по пути к гриднице.

— Ну вот — другой разговор! Можешь же, когда хочешь… Приступай! — Я развернул единственный стул и уселся, сложив руки на спинке. — А ты, Василий, обожди пока снаружи. Только далеко не уходи.

Когда дверь закрылась, Хряк еще несколько мгновений пыхтел, собираясь с мыслями. Но испытывать мое терпение благоразумно не стал, и когда шаги в гриднице стихли — все-таки заговорил.

— Сам-то я ничего не видел. Не хожу в Тайгу.

— Оно и понятно — с такой-то тушей, — отозвался я. — А кто тогда? Я ваших за рекой еще в начале месяца видел.

— Барон с дружиной ходил. Которого вы в Орешке на суде зарубили. Лысый ходил. Его вы тоже… того. — Хряк поморщился — воспоминания явно оказались не из приятных. — А сейчас там Игнат всем заправляет. И его сиятельство Константин Николаевич.

Я понятия не имел, кто такой Игнат, однако Младший Зубов определенно не был создан для путешествий по Тайге. Видимо, его родителю очень хотелось поскорее отыскать за Невой неведомое сокровище — если уж отправил самого изнеженного и бестолкового отпрыска. Или старик просто не доверял никому, кроме сыновей — в том числе и собственной дружине.

Неудивительно — когда дело касается дел, за которые даже лишение титула или каторга могут оказаться не самым суровым наказанием.

— А искали что? — спросил я.

— Да кто ж его знает, ваше сиятельство. Нам не говорили. — Хряк осторожно покосился на дверь. — Барону разве что, а с него теперь уж не спросишь. Уезжали в Тайгу — иногда одна машина, иногда сразу на двух. На север. Говорят, далеко — как бы не до самой Ладоги. Лагерь там у наших.

— Где? — Я на мгновение пожалел, что не захватил с собой карту. — Дорога от форта туда ведет?

— Да нет там никакой дороги… Ну, то бишь — сначала-то есть, первые километров двадцать, — ответил Хряк. — А дальше все. Тайга