Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев

— Я поставил коробочку с жив-камнями на стол и развернулся к карте, висевшей на стене караулки. — Об этом определенно стоило бы поговорить в другой обстановке, но…

— Чего ты там опять задумал? — усмехнулся Горчаков. — Мне прям интересно.

— В сущности, ничего особенного. Точнее, то, что вам по-хорошему следовало бы сделать уже давно. — Я отыскал на карте Ижору и съехал пальцем влево — туда, где вилась среди зелени леса выцветшая голубая ниточка. — Перевезти лесопилку отсюда. Куда-нибудь в другое место — более безопасное. Туда, где хотя бы не шастают вольники и гридни из соседней вотчины.

— Это куда же? — поинтересовался Горчаков. — У нас на Ижоре плотину не поставишь — замерзает зимой. Тосна тоже, а Мга далековато, считай, у самых государевых земель. И там уже не я хозяин буду — вотчина-то твоя.

Судя по хмурой физиономии, старик то ли принял мои слова за желание ненавязчиво покуситься на его родовое наследие, то ли просто не хотел даже думать о том, чтобы разобрать свое доисторическое барахло и перевезти Матерь знает куда.

В каком-то смысле я его понимал — некоторые из механизмов лесопилки, не говоря уже о самом сарае, стояли на своем месте уже сотню с лишним лет. И вполне могли не пережить даже не самое большое путешествие в кузове грузовика. Но и оно все же было куда лучшей перспективой, чем визит грозного старика Зубова или очередного отряда вольников с парой-тройкой бутылок горючей смеси.

— Мне вашего не надо, Ольгерд Святославович, — усмехнулся я. — Но подумайте сами — крупные деревья вокруг лесопилки уже давно вырубили, и вашим рабочим приходится тащить сосны с самой границы Тайги. А если бы мы смогли протянуть электричество…

— Да говорил же я тебе — дорого! — проворчал Горчаков. — Планы у тебя, конечно — на сто лет хватит.

— А почему бы, собственно, и нет? — Я пожал плечами. — Мы и так безнадежно отстаем. Зубовы уже построили форт на этом берегу — приходится догонять. Я ни в коей мере не разделяю методы его сиятельства Николая Платоновича, однако у него есть, чему поучиться.

— И чему же? — Горчаков поморщился, будто от зубной боли. — Подсылать своих людей делать нам пакости?

— Не бояться идти вперед. Даже туда, куда еще не ходили наши предки. И я сейчас не про добычу, Ольгерд Святославович. Настоящее богатство — не в кресбулате и не в жив-камнях. А в самой Тайге. И не здесь. — Я обвел пальцем небольшой кусок карты между Невой и Котлиным озером. — А дальше. Там, где деревья вдвое выше и растут всего несколько лет вместо тридцати или сорока. Представьте себе, что будет, если поставить лесопилку хотя бы на берегу.

— За Невой, в Тайге? Сомнительно это все, Игорь/ Там ведь не только земля, сам воздух особый — железо не любит. Ржавчина, еще и зверье всякое. А с другой стороны… — Горчаков задумался и снова принялся скрести бороду пальцами. — С другой стороны — может и сработать. Не просто же так Зубова на этот берег так лезут. Тут и речушка есть неподалеку, которая даже зимой не замерзает. И если на нее плотину поставить, если перевезти все добро со Славянке потихоньку…

Здоровенный палец уперся в карту и принялся скользить из стороны в сторону, отыскивая нужный среди притоков Невы. Но его, похоже, вообще не потрудились нанести — или мысль Горчакова попросту потерялась и заплутала среди десятков нанесенных от руки пометок.

Немудрено — их было столько, что даже карта в отцовском кабинете по сравнению с этой показалась бы пустым листом бумаги. Кто-то — вряд ли сам Хряк, скорее покойный Мамаев — не поленился дорисовать озерца с ручейками и заполнить весь северный берег Невы крохотными значками. Холмиками, валунами, пещерами, даже отдельно стоящими деревьями.

Такой чести, впрочем, удостоились не все старые сосны, а только те, что можно было использовать в качестве ориентиров. Большая их часть выстроилась вдоль отмеченной карандашом линии, которая, по-видимому, обозначала дорогу. Именно по ней мы с Седым и сыновьями удирали отсюда первые несколько километров — перед тем, как свернули в сторону Невы.

Зубовские гридни явно ездили дальше — и намного. Серая ниточка тянулась наискосок чуть ли не через треть карты и обрывалась где-то среди лесов. Я почти отыскал взглядом и озерцо к северу от нашей заимки. Вокруг него отметок было уже куда меньше. Точнее, всего три: раздвоенная сосна на холме, поваленное дерево с торчащими корнями и уже знакомая каменюка.

Художественные способности барона — а может, и кого-то из гридней, ходивших с ним в Тайгу — оставляли желать лучшего, но я все же узнал скалу с фотографии. Только здесь на ней почему-то красовались криво нарисованные символы, похожие на руны с дядиных татуировок.

— А это что за… загогули? — пробасил Горчаков у меня над ухом. — Скала какая-то? Камень?

— Потом разберемся. Идти надо. — Я протянул руку и содрал карту со стены. — А то вдруг у зубовских лодки на том берегу.

* * *

— Не гони так. — Я в очередной раз чуть не приложился головой об потолок кабины. — А то всю добычу растеряем.

Штуцера обитатели форта все-таки успели утащить с собой. Пожар пожаром, а оружие всегда следует держать при себе — эту привычку жители Пограничья впитывают еще с молоком матери. Рамиль нашел в «гостинице» несколько камуфляжных курток, а кто-то из вольников впопыхах оставил даже сапоги, однако в плане огнестрела улов оказался не таким уж и богатым.

Ружье, пара револьверов и несколько пачек с патронами — включая ту, что я забрал из сейфа вместе с жив-камнями. Уже перед самым отъездом Жихарь с Иваном притащили из подбитого грузовика медвежью шкуру и небольшой мешок, в котором позвякивали куски брони очередного автоматона — и, в общем-то все. Так что самым… скажем так, весомым трофеем нашей лихой вылазки стал Хряк, который теперь ехал в кузове пикапа, скрученный по рукам и ногам.

— Потеряем — так ему и надо, — ехидно отозвался Иван с заднего сиденья, будто прочитав мои мысли. — Зверям в Тайге тоже кушать хочется.

— Ага… Судари, а это что там впереди? — Жихарь вдруг придавил тормоз и прищурился, вглядывась в полумрак за лобовым стеклом. — Человек?

Действительно, в сотне метров впереди вдоль дороги в