Рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон

– Подкинь нас, Райкерс! – попросила Бастилия. – Нам срочно!

– Неудержимый понос! – восхитился принц.

– Последний раз прошу, прекращай выражаться, словно тихоземец! Хватит выставлять себя идиотом!

Бастилия запрыгнула внутрь и протянула мне руку. Я улыбнулся, стискивая ее ладонь.

– Что?.. – спросила она.

– Да просто радуюсь, что тебе лучше.

– На самом деле хреново до крайности, – отрезала она, сдвигая на глаза подобие солнцезащитных очков – свои линзы воина. – Ни на чем сосредоточиться не могу, в ушах звон… Короче, заткнись и влезай давай!

Я был далек от поиска каких-либо возражений и просто дал ей затянуть меня внутрь. Она это проделала явно с бо́льшим усилием, чем бывало. Отъединение от Кристалла разума определенно отняло у нее часть прежних возможностей, но Бастилия все равно оставалась гораздо сильнее, чем полагалось быть тринадцатилетней девчонке. Возможно, линзы воина ее выручали – это один из немногих видов линз, которыми могут пользоваться обычные люди.

Бастилия помогла влезть Сингу, между тем как принц бросился сквозь стеклянную свинью, весьма роскошно, кстати, оформленную внутри. Он на ходу окликал водителя, приказывая развернуться.

– И куда же ведет нас путь захватывающих приключений? – осведомился он затем.

«Захватывающее приключение», – повторил я про себя.

– Во дворец! – прокричал я в ответ. – Надо разыскать Фолсома!

– Во дворец? – переспросил принц разочарованно. Похоже, он успел настроиться на экзотику, а тут такая пошлая повседневность – королевский дворец. Тем не менее он передал водителю мой приказ.

Самоходный свин тронулся с места и тяжело затрусил по улице. Пешеходы явно по привычке разбегались с дороги. При всех своих габаритах наш удивительный экипаж двигался очень проворно.

Я присел на один из диванов – воистину королевский, обтянутый алым бархатом. Бастилия устроилась рядом со мной, вздохнула и прикрыла глаза.

– Больно? – спросил я тихо.

Она лишь повела плечом. Она отлично изображала крутую девчонку, но я-то видел, как тяжело она переносила отъединение от рыцарской общности.

– Зачем нам Фолсом? – не открывая глаз, спросила она. По-моему, больше затем, чтобы я не лез к ней с сочувственными расспросами.

– При нем хвостик – Гималайя, – пояснил я и запоздало сообразил, что Бастилия с Библиотекарем-девушкой еще не встречалась. – Она Библиотекарь, но вроде как переметнулась на нашу сторону полгода назад. Честно говоря, я не слишком ей доверяю…

– Почему?

– Фолсом от нее ни на шаг не отходит, и это подозрительно, – заговорщицки произнес я. – Прямо глаз не спускает. Наверно, подозревает, что на самом деле она шпионка Библиотекарей!

– Опупеть, – чуть не присвистнула Бастилия. – И мы собираемся мобилизовать ее нам в помощь?

– Лучшего варианта не вижу, – признался я. – Гималайя – полностью обученный Библиотекарь. Если кто-то и способен разобраться в бардаке Королевского архива…

– Который не библиотека! – крикнул Райкерс с другого конца самоходной свиньи.

– …так это Библиотекарь, – продолжил я. – И потом, если она вправду шпионка, значит доподлинно знает, что там ищут Библиотекари, и мы можем заставить ее рассказать!

– Блистательный план! – воскликнула Бастилия. – Берем эту козу, подозреваемую в работе на наших врагов, и ведем в огород, куда как раз хотят влезть Библиотекари …

– Ну… в целом так и есть.

– Великолепно. И почему меня гложут смутные подозрения, что это будет феерическое фиаско, после которого я пожалею, что сама не сложила с себя обязанности рыцаря и не пошла в счетоводы?..

Я улыбнулся. Бастилия возвращалась, и я был этому рад. Невозможно словить звездную болезнь, когда Бастилия сидит рядом и тычет меня носом в слабые места моих планов.

– Ты же это не всерьез, да? – спросил я. – Насчет того, чтобы отказаться от рыцарства?

Она вновь вздохнула, открывая глаза.

– Нет. Как ни тяжело мне это признать, моя мать сказала правду. У меня не просто хорошо получается – я наслаждаюсь воинским делом. – Она смотрела мне прямо в глаза. – Я уверена, Алькатрас, меня кто-то подставил. Они правда хотели, чтобы я провалила задание.

– Твоя мать… она высказалась за самое суровое наказание…

Бастилия кивнула, и я понял: ей пришло в голову ровно то же, что и мне.

– Офигеть у нас родаки, – разоткровенничался я. – Мой папаша на меня не обращает внимания, а мать вышла за него, только чтобы заполучить его талант…

Помните? Супружество с кем-либо из Смедри наделяет вас его или ее талантом. Главное, быть Смедри, хоть по рождению, хоть через брак. Всего и разницы, что кровный талант – лотерея, а получаемый в браке – тот же, что у половинки.

– Мои родители не такие! – свирепо возразила Бастилия. – Они прекрасные люди. Отец – один из самых почитаемых и любимых народом королей, которых когда-либо знала Налхалла!

– Вот только Мокию того гляди сольет, – подал голос Синг, сидевший напротив.

– Он уверен, что так будет лучше для всех, – сказала Бастилия. – Тебе бы такой выбор! Покончить с войной, спасти тысячи жизней – или продолжать драться? Он увидел шанс заключить мир, которого желает народ…

– Да, мой народ хочет мира, – согласился Синг. – Но свободы мы хотим больше.

Бастилия надолго умолкла.

– В любом случае, – сказала она наконец, – если принять, что именно мать меня подставила, причина становится очевидной. Она боится обвинений в кумовстве и обращается со мной подчеркнуто жестко. Поэтому и задание мне дала самое трудное. Чтобы в случае провала я вынуждена была вернуться к ученичеству. По сути, она заботится обо мне… хотя и довольно своеобразно это проявляет…

Я откинулся на мягкую спинку дивана, невольно раздумывая о собственных родителях. Возможно, насчет своих Бастилия была кругом права, но в ее случае это были благородный король и храбрая женщина-рыцарь. А у меня? Ученый с повадками самовлюбленной рок-звезды и злобная тетка, Библиотекарь, которую, кажется, даже остальные Библиотекари терпеть не могли. Аттика и Шаста Смедри не имели ничего общего с родителями Бастилии. Матери было плевать на меня – она вышла замуж, чтобы получить талант. А отец вообще не желал тратить на меня время. Вот я и получился таким, какой есть. Зря ли бытует поговорка в Свободных Королевствах: «Рев медвежонка – эхо медвежьего рыка». Или, как принято говорить у нас в странах Тихоземья: «Яблочко от яблоньки недалеко падает». (Ясен пень, нашу версию придумали злые Библиотекари. Яблочки! Яблоньки! Нет бы что-то клевое вроде медведей!)

Был ли у меня шанс вырасти приличным человеком, а не эгоистичным придурком, которым в итоге я стал? Сколько ни воспитывал меня дедушка Смедри, сколько ни вправлял мне мозги, я по-прежнему тянулся за мимолетной сладостью славы. Я млел, слушая, как люди называют меня великим и несравненным. Вкус славы сидел во мне, как больное семя, черное, подгнившее, готовое проклюнуться