Медвежье молоко - Елена Александровна Ершова

получили постановление, и оперативники будут ждать меня в квартире Малеевых. Поедете со мной?

Оксана колебалась. Красная куртка не шла из головы, как не забывалась встреча с белоглазым человеком сперва посреди реки, потом у музея петроглифов. Она потеряла Альбину из виду почти сразу же, как только провалилась в Лес, потом всё заволакивал туман.

– Я не могу оставить Германа.

– А что вы сделаете, если он вдруг сумеет освободиться и нападёт снова?

На это Оксана не нашла, что ответить, и полицейская кивнула.

– Не волнуйтесь, мы вернёмся, когда он перестанет быть опасным. Тогда и передадим его Лазаревичу.

Оксана не стала спрашивать, о ком говорит Астахова: она видела два пропущенных вызова от этого абонента, но позвонила той, которую знала лично. Надеялась, что, если Астахова сама пыталась дозвониться до Германа, значит, пошла на поправку.

– На мне заживает, как на собаке, – призналась та Оксане. – Любой обычный человек пострадал бы куда серьёзнее. Расскажите, что вам удалось обнаружить.

Оксана рассказывала, пока они шли по городу, перепрыгивая через лужи и пугая бродячих кошек. Астахова забрала ключи от квартиры, в тот же карман отправился пакетик с сон-травой.

– Обычный человек не станет держать у себя такое, – задумчиво говорила она. – Мальчик наверняка практикует чёрную магию. Понятно, почему он так хотел выгнать вас из своего дома.

Зазвонил её телефон. Астахова ответила коротким «Да», выслушала абонента и нажала отбой.

– Квартиру уже вскрыли, – обратилась к Оксане. – Но ни мальчика, ни его матери дома нет.

У Оксаны заныл живот. Она едва не пропустила нужный поворот, но Астахова вовремя заметила полицейскую машину. Из окон первого этажа с любопытством выглядывали соседи, у подъезда курил оперативник, поприветствовавший Астахову и сразу подавший знак следовать за ним.

– Гражданских зачем? – спросил, косясь на Оксану.

– Наша практикантка, – коротко ответила Астахова. – Да и понятые лишними не бывают. Что нашли?

– Глядите сами.

Оперативник посторонился, и Оксана переступила порог уже знакомой ей квартиры. Всё было, как в прошлый раз: те же обои, те же разбросанные вещи, та же мебель. Только теперь полы оказались покрыты мелкой бумажной стружкой, кусками синтепона и ваты – кое-где белые комки были забрызганы красным.

– Боже мой! Что тут произошло?

– Хотел бы я знать.

В спальне бумажный ковёр становился гуще, и Оксана застыла в дверях: все фотографии и газетные вырезки со стен были сняты и изрезаны в клочья. Плюшевые шкурки зверят, выпотрошенных грубо и впопыхах, пестрели среди окровавленных ватных сугробов. Поблёскивали выдранные с нитками стеклянные глаза, а куртки нигде не было – не было даже клочка её ткани.

– Объявляйте в розыск, – сказала Астахова.

– Уже, – ответил ей оперативник. Второй упаковывал в пластик вещи: одежду, обувь, наушники, ноутбук с наклеенными аниме. Красноволосая девочка с крышки ноутбука задорно подмигивала Оксане, и женщина зажала ладонью рот – от витающего амбре пота, сон-травы и крови подкатывала тошнота.

– Собирались впопыхах, – продолжал оперативник. – Кровь взяли на анализ, посмотрим, кому она принадлежит. Соседи в один голос говорят, что видели мать с сыном ещё вчера. Женщина, которая рано утром выгуливает собаку, обычно встречает Малееву, когда та идет на работу. Но сегодня не встретила никого – либо Малеева ушла раньше или позже обычного, либо вовсе никуда не ходила. Дима в школе не появлялся. Ни друзья, ни учителя ничего странного в его поведении не заметили. Он в принципе был замкнутым парнем, учился на тройки, привлекался пару раз по административке – ничего из ряда вон выходящего. Больницы обзваниваем прямо сейчас, пока ни следа пропавших. Если дело окажется серьёзным – проверим социальные сети мальчика. Его ноутбук запаролен, но это никогда не было проблемой.

Он говорил, а Астахова черкала в потрёпанном блокноте. Под ногами шуршала бумага и таращились ослепшие мёртвые куклы. Оксаниной щеки коснулось что-то мягкое. Она сняла его пальцами и поднесла к глазам – ничего особенного, только розоватый птичий пух.

Во рту пересохло, и Оксана брезгливо вытерла дрожащую руку о штаны. После нападения птиц она слишком хорошо понимала, откуда в квартире мог появиться пух и почему здесь пахло так же, как в доме отца.

– Я выйду на улицу, – слабо произнесла она, потянув Астахову за рукав. – Извините…

Протолкавшись мимо оперативников, выскочила из дома и там вдохнула полной грудью. Глаза жгло, на языке появился привкус желчи.

Хотелось кричать. Хотелось вернуться в съёмную квартиру, трясти Германа за путы и кричать о том, что он прав, что семейство Малеевых и смерти детей могут быть действительно связаны, что подросток с настороженным взглядом опасен и лучше прямо сейчас бежать на его поиски, пока не стало слишком поздно.

Оксана опустилась на лавочку и, сгорбившись, старалась дышать носом. Если она увидит сейчас хоть одну птицу – пусть не снегиря, а обычного голубя, – она сойдёт с ума.

– Вы в порядке, Оксана Олеговна? – она вздрогнула от прикосновения ладони к своему плечу. Подняв глаза, встретилась с усталым взглядом Астаховой.

– Не знаю, – прошептала. – Нет. Не в порядке. Как только попала в эту квартиру и увидела мемориал имени Ани Малеевой, я сразу поняла, что не буду в порядке.

– Вам не кажется странным, что его собирали несколько лет, а разрушили за день? – Астахова присела рядом. Оксана подвинулась.

– Они заметали следы, – уверенно сказала она. – Дима понял, что я узнала куртку своей дочери. И, наверное, обнаружил пропажу сон-травы. Я уверена, что он сбежал.

– А мать?

– Не знаю…

– Их найдут.

– Не думаю. Если Дима действительно практикует чёрную магию, он уйдёт в Лес, где его никто и никогда не разыщет.

– Лес большой, – согласилась Астахова. – Но есть места, особенно притягательные для чернокнижников. Вы знаете такие?

Оксана мотнула головой, потом приоткрыла рот, вцепившись пальцами в край скамейки.

Камни с рисунками первобытных людей.

Человек в капюшоне, бегущий над рекой, не касаясь воды ногами.

Альбина, машущая матери из центра выдолбленной кем-то каменной спирали.

– Знаю! – Оксана порывисто встала. – Но мы не справимся сами! Был бы Герман рядом, он бы смог…

– Попробуем, – Астахова поднялась следом. – Не забывайте, Оксана Олеговна, мы с вами двоедушники. А я к тому же вооруженный двоедушник. Нам хватит сил, чтобы вытащить подростка и его мать из Леса. А там их будут ждать наши коллеги-люди.

Оксана подумала: вот бы это было так легко! Подумала: вот бы прямо сегодня найти Альбину! Пусть ослабевшую, пусть даже израненную – всё будет хорошо, как только Оксана окажется рядом с любимой дочкой. Тогда они сбегут снова – далеко-далеко, где не найдут их ни двоедушники, ни птицы, ни люди в чёрных капюшонах. Пусть будет так.

Она побежала, куда глядят глаза, и молилась