Зимнее дело Вампирского клуба вязания - Нэнси Уоррен

мысли тут же улетучились. Я знать не знала, что сказать несчастной девушке. Не могла же я поведать ей, что дом ее отца сгорел и там нашли чье-то тело – правда, не Мартина Ходжинса, но теперь тот стал первым подозреваемым в убийстве. Никто бы не захотел услышать подобное, выйдя из комы.

И ее бывшего – мерзкого преследователя, который пытался переехать меня на мотоцикле, – упоминать точно не стоило. Тоже так себе история для того, кто очнулся от комы.

В итоге я сказала:

– Джемма, я тут подумала… Когда ты проснешься, тебе стоит научиться вязать. Это очень успокаивает.

Понятия не имею, с чего я это ляпнула. Меня вязание никогда не успокаивало. Однако оно могло подойти Джемме. Она явно была творческой личностью – делала мыло, ароматные соли для ванны, кремы и все остальное.

– Не люблю вязать.

Мы втроем, дружно ахнув, переглянулись. Кто это сказал? Клара и Мейбл обожали вязать и всего мгновение назад с удовольствием занимались рукоделием. А вот я не любила, однако это произнесла не я. Оставался только один вариант.

Мы уставились на Джемму. Ее глаза были закрыты, а тот голос прозвучал слабо. Однако, если только у нас троих не случилась общая слуховая галлюцинация, Джемма действительно заговорила.

– Позвать врача? – спросила Мейбл.

Я покачала головой:

– Пока не надо. Пусть минутку отдохнет перед тем, как ее окружат люди в белых халатах.

Дамы кивнули. Мы, сдвинувшись на самые краешки стульев, смотрели на Джемму… но больше ничего не произошло. Тогда я заговорила снова:

– Джемма, ты долго и крепко спала, но пришло время очнуться. Мне столько всего нужно тебе рассказать! Да и мы только недавно познакомились и начали дружить. В Оксфорде у меня не так много друзей… Да и в Англии. Да и вообще во всем мире, если честно. Прошу, открой глаза.

Я заметила, как дрогнули ее ресницы.

– Веки тяжелые, – пробормотала она.

Я взглянула на вампирш.

– Теперь она точно заговорила со мной! И отлично понимает смысл моих слов.

– С кем это ты? – немного ворчливо произнесла Джемма.

Я едва не плакала. Слезы уже начали застилать мне глаза.

– Ты не знаешь этих двух дам, но они проводили в твоей палате целые дни, чтобы тебе не было одиноко.

Джемма издала какие-то неразборчивые звуки. Я испугалась, что она снова потеряет сознание, но вдруг ее глаза открылись. Она несколько растерянно осмотрелась, а затем ее взгляд остановился на моем лице.

– Люси? Кажется, я услышала твой голос. Что ты здесь делаешь?

Голос у Джеммы слегка хрипел, однако речь была полностью осознанной. Она снова осмотрела помещение.

– Где я? В больнице?

По моим щекам текли слезы.

– Да. Да, ты в больнице. С тобой случилось несчастье, но, думаю, теперь все будет в порядке.

Я вытерла мокрое лицо тыльной стороной свободной ладони.

– В горле пересохло. Можно мне воды? – попросила Джемма.

– Конечно. – Однако мысль о том, чтобы отпустить ее руку, была невыносимой. – Клара, может, принесете Джемме воды и сообщите врачу радостную весть?

Но, видимо, один из загадочных аппаратов уже отправил нужное оповещение – в палату ворвалась медсестра.

– О, слава богу, она очнулась!

Голос у нее был такой бодрый, что Джемма поморщилась. Медсестра проверила мониторы и сказала:

– Милая, я схожу за доктором. Но, боюсь, твоим гостям придется уйти.

Медсестра жестом указала нам на выход. Я собиралась отпустить Джемму, но та стиснула мою ладонь лишь крепче.

– Я хочу, чтобы Люси осталась, – возразила она.

Медсестра только открыла рот, чтобы возразить, как в палату зашел доктор Патек. И вероятно, он услышал слова Джеммы, потому что ответил:

– Конечно, Люси может остаться. Мы очень рады, что ты проснулась. Как ты себя чувствуешь?

Джемма посмотрела на меня, потом – на него.

– Я не помню, что произошло. Меня кто-то вырубил?

Я взглянула на доктора, не зная, как быть. Пусть с этим вопросом разберется он.

– Давай начнем с твоего самочувствия, – сказал он. – У тебя что-нибудь болит?

Джемма задумалась.

– Я хочу пить. Можно мне воды?

Доктор Патек рассмеялся.

– Это мы можем! Медсестра, пожалуйста, принесите пациентке попить.

– Хорошо, доктор Патек, – ответила та и быстро удалилась.

Клара и Мейбл тоже ушли, поэтому мы остались в палате втроем. Доктор Патек взял медицинскую карту Джеммы и шариковую ручку.

– Можете назвать ваше имя?

– Джемма Андреа Ходжинс.

– Замечательно. Джемма, когда вы родились?

– Тринадцатого июня тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.

Доктор сделал пометку.

– Вы знаете, какое сейчас время года?

– Если я проспала не слишком долго, то зима? – Джемма вдруг неуверенно взглянула на меня. – Правильно ведь?

Я кивнула. Она отлично справлялась с вопросами. Ее рассудок вернулся! На большее я едва ли смела надеяться. Врач задал Джемме еще несколько вопросов, а потом попросил ее проследить взглядом за его пальцем.

– Замечательно! – сказал он радостным тоном. – Просто прекрасно.

Вернулась медсестра. Она принесла Джемме воду в пластиковом закрытом стакане с трубочкой и помогла ей сесть. Джемма кинула подозрительный взгляд на свою вену, в которую была воткнула игла капельницы. Сделав несколько глотков, она вдруг положила ладонь на покрытое синяками горло. Я практически ощущала, как к ней возвращается память. Ее охватила дрожь.

– Теперь я вспомнила. Я была на рождественской ярмарке. Кто-то напал на меня. Пытался задушить. – Она посмотрела на меня. – Так ведь?

На этот раз я не ориентировалась на доктора. Вдруг он покачает головой? Я не собиралась лгать Джемме. На ее месте я бы хотела узнать правду.

– Да. На тебя действительно напали. Ты не видела, кто именно?

Джемма закрыла глаза. Я едва не взмолилась, чтобы она открыла их, – так боялась, что та снова потеряет сознание. Однако через несколько секунд она медленно разомкнула веки и покачала головой:

– Я ничего не видела. – Она коснулась рукой шеи. – Я думала, что умираю!

Я крепче сжала ее ладонь.

– Все хорошо. Ты в безопасности.

Джемма посмотрела на меня круглыми, перепуганными глазами. Ее лицо побледнело. Синяки на шее – синие, желтые, фиолетовые – стали еще заметнее.

– Точно?

За ней наблюдали полиция и вампиры. Более безопасной среды и представить нельзя. Я кивнула.

Джемма оглядела комнату и уставилась в коридор через открытую дверь. Санитарка катила мимо палаты пациента в инвалидной коляске – старика, на голове которого, словно рассеянные облака, виднелись клочки курчавых белых волос. Он был одет в голубой больничный халат и так сильно сутулился, что едва касался кресла спиной. Джемма перевела взгляд на окно, на серые тучи.

– Мне неуютно. Где мой папа? Он здесь?

Не зная, что ответить, я ограничилась общей фразой:

– Не уверена, что ему рассказали о случившемся.

Джемма, казалось, призадумалась.

– Пожалуй,