Зимнее дело Вампирского клуба вязания - Нэнси Уоррен

Кабинет Рейфа был самой современной комнатой в доме – за исключением кухни. Вампир работал за большим письменным столом, на котором стояли компьютеры последнего поколения. Вдоль противоположной стены тянулась длинная тумба, похожая на лабораторный стол – на ней были микроскопы, мощные светильники, дорогой фотоаппарат. В высоких деревянных шкафах наверняка хранились рукописи и книги, которые изучал Рейф, поскольку в самом кабинете их не было видно. Здесь царил идеальный порядок, разве что на письменном столе лежала желтая папка с черновиком, которую мы нашли у Джеммы.

Рейф сидел за компьютером. Стоило мне войти, как он поднял глаза от экрана.

– Люси! Надеюсь, добрались без проблем?

– Конечно! – ответила я. Правда, умолчала, что пропала бы без цифровой карты и голосового помощника в навигаторе.

– Я принесу вам чай, – сказал Уильям. – Рейф, что-нибудь для вас?

Вампир покачал головой.

– Нет, благодарю.

Дворецкий ушел, закрыв за собой дверь.

– Люси, взгляните, – подозвал меня Рейф.

Он придвинул к себе еще один стул. Я села на него и оказалась почти вплотную к вампиру – так близко, что наши плечи соприкасались. Было непривычно находиться настолько рядом с кем-то и не чувствовать тепла его тела. Однако пахло от Рейфа так же, как и всегда, – освежающим ментолом.

Он взглянул на меня, затем – на экран.

– Что вы здесь видите?

На большом мониторе были выведены изображения двух страниц рукописей. Одна из них была из черновика, который мы нашли в номере Джеммы. Вторая казалась очень на нее похожей, но пометки были сделаны другим почерком. Я поделилась наблюдениями с Рейфом.

– Замечательно, – кивнул вампир. – Вторая страница взята из самого раннего известного черновика «Хроник Пангниртунга».

Я в недоумении взглянула на Рейфа.

– Разве эта рукопись сейчас не в собственности Бодлианской библиотеки? Вы говорили, что это часть экспозиции.

– Так и есть. И она все еще на месте – кроме пары страниц, которые я позаимствовал в научных целях.

Я сжала губы, чтобы не ухмыльнуться.

– Полагаю, взяли вы их неофициально?

– Разумеется.

Я не стала спрашивать, как Рейф раздобыл эти страницы. У него на все были свои способы.

Он бы не пригласил меня так поздно, если бы у него не было действительно ценных, интересных сведений. Я ждала его рассказа. Вампир молча смотрел на монитор, а затем произнес:

– Хочу уточнить, что за свою жизнь я изучил тысячи рукописей. Ко мне часто обращаются университеты и библиотеки – подтвердить подлинность того или иного пожертвованного в коллекцию экспоната. Иногда потомки писателей находят черновики и интересуются, представляют ли эти бумаги финансовую, историческую или литературную ценность.

Я кивнула. Я знала, в чем заключается работа Рейфа – зачем он мне все это рассказывал?

– С десятилетиями опыта появляется чутье. – Вампир повернул голову и встретился со мной взглядом. – Это тяжело описать, но суть в том, что специалист может по определенным признакам с ходу отличить подлинную рукопись от поддельной. Понимаете?

Я снова кивнула.

– Я изучил бумагу, печатный текст и карандашные пометки на каждом из черновиков.

От нетерпения меня едва ли не трясло.

– Вы смогли определить, какой из них написали раньше?

Как же хотелось, чтобы истинным автором трилогии оказался отец Джеммы! Для ее семьи это станет настоящим рождественским чудом. Однако, к моему огорчению, Рейф покачал головой:

– Будь между ними сотня или хотя бы десяток лет, я бы справился. К сожалению, эти рукописи были созданы примерно в одно и то же время. Но, что интересно, бумага в обоих источниках похожая – самая дешевая. Именно такую выбрали бы сорок лет назад для черновика романа или плана учебной работы.

– Сорок лет назад… Значит, компьютеров тогда не было?

Рейф покачал головой.

– О, вы так молоды… Компьютеры уже изобрели, но они были совсем не такие, как сейчас. В конце семидесятых, когда были созданы эти черновики, большинство писателей и студентов еще пользовались печатными машинками.

– Значит, мы выяснили лишь то, что один человек написал черновик, а другой примерно тогда же его скопировал. Это нам и так было известно.

Рейф поднял указательный палец.

– Не спешите так. – Он ткнул в экран. – Внимательно прочитайте карандашные пометки, а потом поделитесь своими впечатлениями.

Несмотря на увеличенный масштаб, разглядеть рукописные примечания сорокалетней давности было непросто. Однако я все же постаралась. Когда я закончила разбирать первую страницу, Рейф перелистнул на следующую. На третьей я действительно заметила кое-что любопытное.

– В черновике слева в пометках предлагается заменить слово или перефразировать предложение. Что-то связанное с лингвистикой.

Вампир ободряюще кивнул. Складывалось впечатление, будто я особо талантливая студентка и он хвалит меня за успехи в учебе.

– А что насчет правого? – спросил он.

Я взглянула на соседнюю страницу.

– Здесь есть напоминания проверить источник, или, скажем… – Я указала на примечание с тремя разными терминами. – Тут автор размышлял, как назвать одно из созданий в книге, или подбирал слово.

– Отлично! И какой вывод можно сделать?

– Рейф, я заведую магазином рукоделия. Я не корплю всю жизнь над древними рукописями, поэтому не знаю, что все это значит.

– Давайте перефразирую вопрос. Допустим, я дам вам эти два черновика и спрошу: над каким из них работал только автор, а какой вернул редактор из издательства, оставив свои пометки? Что бы вы ответили?

Я медленно покачала головой. Я начала понимать, куда клонит вампир.

– Примечания на рукописи слева похожи на редакторские. Те, что справа, более творческие.

– Великолепно!

– И какой черновик чей? – поинтересовалась я. – Если Сандерсон и Ходжинс так тесно дружили, то автор мог попросить приятеля отредактировать рукопись.

– Да. Это случай слева.

– А тот, что справа, явно принадлежит настоящему автору: он ведь все еще решал творческие вопросы.

– Согласен.

– И? Кто написал черновик слева?

У меня аж бабочки в животе запорхали. И, как я и ожидала, Рейф ответил:

– Сандерсон.

Я выдохнула едва ли не с присвистом.

– Значит, если мы сделали верные выводы, то настоящий автор «Хроник Пангниртунга» – Мартин Ходжинс.

– Да. Однако прийти к такому заключению мало – это нужно доказать.

Я встала и заходила туда-сюда по кабинету. Тут пришел Уильям с серебряным подносом в руках, на котором стояли чайник из тонкого фарфора, такая же чайная пара (всего одна) и кувшин с молоком. Сахар лежал в серебряной миске в георгианском стиле. И песочное печенье на выбор на еще одном фарфоровом блюде. Наверное, даже королевской семье не подают чай столь красиво!

А еще там был хрустальный бокал ледяной воды, на поверхности которой, словно улыбка, плавала долька лимона.

Я поблагодарила Уильяма и налила себе чаю. Когда дворецкий ушел, я устроилась в уютном мягком