Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

Человек, которого поймали слуги герцогини, был избит, почти лишен одежды и прикован к Х-образному кресту. Он тяжело и хрипло дышал, в груди его что-то булькало, и Тристан поморщился.

— Дилетанты, — ругнулся он. — Переломали ребра, а толку ноль?

— Оборотни суровы и грубы, — подала голос герцогиня.

— Нашли, кому доверить, — усмехнулся Алекс, приближаясь к страдальцу. — Ну, сын мой, ты готов поговорить со мной начистоту?

Злодей поднял окровавленное лицо с подбитым, заплывшим глазом, и осклабился. Многих зубов в его рту не хватало, но не оборотни выбили их. Алекс четким движением ухватил человека за подбородок, острым серебряным когтем безжалостно пронзил губу, оттягивая ее и рассматривая рот прикованного.

— Некромант, — произнес он. — Притом практикующий, ваша милость! И много практикующий! — молодой инквизитор обернулся к Тристану. — Пил отвары, чтобы входить в транс. Все зубы от них крошатся. Ай, как нехорошо. Ты готов ответить за свои злодеяния, грешник?

Глава 4. 2

— Пошел вон, папаша, — неуважительно огрызнулся некромант и попытался плюнуть в лицо Алекса. Но кроткий белоснежный инквизитор молча увернулся и влепил сокрушительную пощечину, неожиданно тяжелую для его хрупкой руки, разбив в кровь оскорбившие его губы.

Прикованный тяжело ухнул, словно лопнувшее под топором бревно, харкнул кровью, закашлялся. Алекс, свирепо и молча, добавил ему еще, влепив плюху по другой щеке, да так, что некромант на миг потерялся. Глаза его стали бессмысленными и мутными.

— Это все, на что ты способен, щенок, — еле ворочая языком, пробормотал некромант. Он бодрился, показывая, что не боится, что боль и пытки ему нипочем, но Алекс оставался все так же невозмутим.

— Это тебе немного инквизиторской милости, нечестивец, и небольшое назидание, — деловито пояснил он, серебряно-когтистой рукой вздергивая окровавленное лицо вверх, к себе, чтобы заглянуть в осоловевшие от боли глаза. — На что я способен, ты узнаешь чуть позже, если будешь упорствовать. Итак, вопрос первый: говорят, тебя поймали на месте преступления?

«Поймали и утащили в свое логово, — про себя отметил Тристан. — Не отдали полиции. И сейчас пытаются вытрясти из него правду по тихому. Для этого и меня позвали. Странно… опасаются, что тут замешана какая-то важная персона из их черного мира, хотят выгородить? Значит, попробуют дать взятку, чтобы мы молчали. О чем они вообще думают? Нашли, кого подкупать».

Преступник же в ответ на вопрос Алекса лишь расхохотался, содрогаясь всем телом.

— Значит, я прав, — невозмутимо подытожил Алекс. — Вопрос второй: кто нанял тебя, кто оплатил твое злодейство?

— Это два вопроса, — дерзко выдохнул строптивец, и Алекс внезапно улыбнулся, прекрасно и жутко одновременно, отчего в его алых глазах проблеснул поистине безумный фанатический огонь.

— Хорошо считаешь, да? — дружелюбно поинтересовался он, и плавным, мягким движением, словно пианист, возложил когтистую руку на голову некроманта и одним быстрым движением сжал хищные серебряные когти.

Из-под ладони его вдруг повалил дым, словно это была не белая рука человека, а раскаленная чугунная плита, и некромант затрясся всем телом. Глаза его от боли выкатились из орбит, он завопил — изумленно и отчаянно, поняв, что попал в жуткую ловушку, — и попытался освободить прикованные руки. Но кандалы лишь глубже врезались в его запястья, раня до крови, и некромант разразился поистине ужасными криками, ударяясь затылком о стену, чтобы как-то перетерпеть боль.

— Сын мой, ты одумался? — все так же торжественно и спокойно спросил Алекс, убрав руку. Крики некроманта стихли, он тяжело дышал. На лбу его алел огромный ожог. — Будешь говорить?

— Меня наняли, наняли меня! — заверещал некромант, в ужасе глядя на руку Алекса, находящуюся неподалеку от его лица.

— Это мы знаем, — нетерпеливо произнес Алекс. — Кто?

Он почти нежно провел серебряными когтями по шее некроманта. Так чешут котят чтобы те мурлыкали. Но некромант отчего-то не замурлыкал; полосы, проведенные серебряными когтями, задымились и налились багровым цветом, и некромант снова завопил, заухал, словно из него душу вынимают.

— Я же сказал! — в отчаянии кричал он, изо всех сил сторонясь Алекса, поджимая пальцы на ногах, втягивая живот. Он словно хотел стать меньше и незаметнее. — Я же назвал имя!

Три пары изумленных алых глаз взглянули на герцогиню, все так же неподвижно стоящую в тени.

— Мадам, — изумленно произнес Тристан, оборачиваясь к молчащей женщине и поднимаясь на ступеньку выше. — Как это нечистоплотно с вашей стороны! Как это понимать?! Человек признался, а вы…

Рука Тристана привычно легла на рукоять меча. Но раньше, чем он успел его поднять, герцогиня со свирепым лязгом выхватила свой клинок, узкий и длинный стилет, который таился где-то в ее платье, и без стеснения направила его в грудь инквизитора.

— Даже не думайте, — с нехорошим удовлетворением в голосе произнесла она, посмеиваясь. — Инквизитор, мой титул — это не просто пышное, ничего не значащее имя, как вы подумали. Нет; это обозначение моих реальных возможностей. И если мы с вами сцепимся, то большой вопрос, кто выйдет из схватки победителем… даже сели вас трое. Вы знаете, что это за меч?

Тристан скоси глаза, рассматривая золотистый светлый клинок.

— Меч Тьмы, полагаю? — вежливо осведомился он.

— Да, в точку, — с нехорошим удовлетворением ответила герцогиня, посмеиваясь. — Один точный укол, инквизитор, например в сердце, или в печень, и ваша безупречная и яростная душа никогда не вернется на эту землю.

— Но и ваша тоже, — вежливо напомнил Тристан. — Я утащу вас с собою в ад, дорогая.

— Вот поэтому, — усмехнулась герцогиня, — вы до сих пор и не были знакомы с теми, кто носит этот клинок. Я первая, кто отважился вам открыться. Потому что я не боюсь вас, инквизитор.

— Даже так, — вежливо произнес Тристан. — Так если вы так могущественны, зачем вы нас привлекли, могу я узнать? Он назвал вам имя, чего ж еще?

— Мне это имя не нравится! — выкрикнула герцогиня, и ее голос громом прокатился под потолком.

— Что значит, не нравится? — вежливо поинтересовался Тристан. — Вы предлагаете его пытать до тех пор, пока он не назовет вам имя, скажем, вашего врага?

— Не нужно отзываться обо мне с таким пренебрежением! — снова громыхнула герцогиня жутким, демоническим голосом. — Я не ярмарочный мошенник, мне не нужны какие-то оправдания и уловки, чтобы уничтожить своего врага! Я могу это сделать так ловко, что вы, инквизитор, и не заметите!

— И вам не стоит отзываться обо мне с таким пренебрежением! — в тон ей громыхнул Тристан. От звука его голоса задрожали стены, посыпалась штукатурка, по беленой поверхности побежали черные змеящиеся трещины. — Какого ж черта вам надо!

— Мне нужна правда! А тот, чье имя назвал этот убийца, просто не мог