Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

замерла, принимая в себя жёсткую плоть вместе с нереальным наслаждением, от которого кругом шла голова.

Тристан яростно толкался в тело женщины, насаживая оба ее отверстия свою плоть, тревожа, растягивая, лаская чувствительную глубину. Его губы с жадностью целовали Софи, выпивали ее крики и стоны, язык слизывал горячее дыхание с ее губ. И чем жалобнее становились стоны Софи, тем яростнее он терзал ее изнемогающее тело. Все ее естество пульсировало чистым блаженством, которым Тристан наполнял Софи с каждым своим движением.

Она припадала к его губам поцелуем, со стоном отпивала свежий глоток жизни, и выдыхала горячий, полный наслаждения стон в его жадные губы, целующие и ласкающие ее.

— Ты моя, Софи. Всегда была и всегда будешь моею! Повтори!

— Твоя…

— Я не слышу, Софи! Громче!

Его ладони крепко ухватили ее за ягодицы, член стал вколачиваться в ее тело еще жестче, еще глубже, еще чувствительнее, отрывистыми резкими толчками, и Софи с жалобным стоном откинулась на постель, отчаянно зажмурив глаза и рассыпав волосы.

— Твоя!

— Я не слышу! — рычал Тристан, прикусывая кожу на ее груди, целуя и снова кусая, словно и в самом деле собрался сожрать женщину.

Первая, такая желанная и такая откровенная, близость вскружила ему голову. Он словно обезумел, его движения становились все сильнее, белоснежное тело, поблескивающее потом, вжималось в тело Софи исступленно и яростно.

— Ты убьешь меня своей жадностью, Тристан, ты растерзаешь меня!

— Убью и снова воскрешу, Софи. Я люблю тебя, упрямая ведьма.

Софи в его руках вдруг задрожала, напрягаясь всем своим телом, рванулась, и в следующий миг забилась, стискивая его коленями, захлебнулась накатившим на нее экстазом, глядя расширенными невидящими глазами в потолок и хватая губам воздух.

— О, Тристан…

Он не ответил ей, вздрагивая и присоединяясь к ее блаженству. Все его тело было сжато в тугой комок, он стискивал бедра женщины, горячо дыша ей в шею, и руки его тоже дрожали.

Повисла тишина, в которой были слышны только их дыхания и стук сошедших с ума сердец.

Два обнаженных тела нехотя расплетали объятья, и Софи вдруг вскрикнула и залилась слезами, зажав ладонями рот. Но это были слезы радости; уставший Тристан, чуть приоткрыв глаза, лишь с досадой вздохнул, уловив отголосок видения, только что посетившего Софи.

В ее видении он надевал на ее голову венок, который сам сплел из трав, сидя вечером на веранде.

— Как жить с женщиной, от которой мало что скроешь?.. — проворчал Тристан недовольно. — Но если так… Софи, ты выйдешь за меня замуж?..