Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

Байн, Порох, Зентек и Эджиде смотрели в лицо командира. Марго изучала ногти, старательно не глядя на Киллиана. От девушки исходило почти физически ощутимое напряжение, которое не укрылось от новичка.

— И давно она так? — Леандро наклонился к Аметисту, подбородком указав на Ландау. Эджиде проследил за жестом, приглушенно хмыкнул и покачал головой.

— Долгая история, малыш. Если переживешь эту партию, я расскажу…

— Команда, — Киллиан крутанул на запястье браслет управления, активируя терминал проектора. Перед доской вспыхнул шар дисплея, пестрящий закладками файлов. — Пришло время окунуться в волшебный чан, наполненный зельем предстоящей работы. Все готовы внимать?

Дрейфус, успевший отодвинуться от Леандро, поднял тяжелую руку.

— Говори, — вздохнув, разрешил Киллиан.

— Освободи русского от готовки, — совершенно серьезно пробасил темнокожий, вызвав улыбки на лицах Байна и Зентека. — Он умудряется испортить даже подогрев армейских пайков…

Ирландец смерил его недовольным взглядом, все же позволив себе тень улыбки. Затем двинулся вперед, неспешно прохаживаясь по пространству перед стульями.

— Ценю твое желание разбить лед, Аметист… Но предлагаю решать организационные вопросы после брифинга. Итак, друзья, начинаем. Сначала несколько слов о вопросе, не имеющем прямого отношения к партии. — Он сосредоточился на Порохе, от неожиданности открывшем рот и нервно вцепившемся в шейный платок. — Затем вы услышите плохие новости. Затем хорошие.

Рыжеволосый все еще казался смертельно-уставшим. Осунувшееся лицо, тени под глазами, щетина и дерганная поступь. Пешки, жадно ловящие каждый жест лидера, с недоумением покосились на Алексея.

— Как вы знаете, — продолжил Киллиан, прохаживаясь по внутренней стороне подковы, — все мы принадлежим к профессиональному интернациональному сообществу корпоративных наемников, обладающему собственными неписанными правилами и подобием устава. У нас существует собственный профсоюз, страховки, бонусы и пул работников, чутко реагирующий на колебания рынка.

Финукейн прошел между Аметистом и Порохом, покручивая браслет. Бойцы сидели неподвижно, не стараясь следить за командиром и послушно уставившись в пустой шар голосферы.

— Наша организация не указана в каталогах ООН. Не проходит сертификацию ИСО, во многом полагаясь на основы внутренней корпоративной этики и правил игры, разработанной во времена расцвета Статусов. Несмотря на полулегальность Клуба, любой его член, я полагаю, прекрасно осведомлен о необходимости соблюдения правил и недопустимости их нарушения.

Ирландец остановился за спиной Пороха, разглядывая его коротко остриженный затылок. Алексей сидел ровно и прямо, и лишь его плечи невольно напряглись. Аметист, бросив на соседа короткий взгляд, невзначай отодвинулся в сторону.

— Каждому из вас известно, — продолжил Финукейн, покачиваясь на пятках, — что профессия подчас сводит нас с коллегами, которых в иное время удобнее величать конкурентами. С себе подобными, в которых мы сегодня стреляем, а уже завтра берем в напарники. Потому особенный интерес менеджеров Клуба всегда вызывают ситуации, когда отношения между пешками выходят за рамки контрактных партий. Иными словами, когда один наемник поднимает на другого руку, исходя из личных обид или иных субъективных мотивов…

Тишина стала непроницаемой и вязкой. От изучения маникюра отвлеклась даже Маргарита, теперь внимательно прислушивавшаяся к речам рыжеволосого. Порох замер, начиная понимать, куда катится разговор.

— С недавнего времени я располагаю информацией, — Киллиан протянул левую руку, кладя ее на плечо русского. Тот вздрогнул, но головы не повернул, — что на одного из наших коллег, пусть и не самого хорошего парня — более того, с недавних пор я считаю его своим личным врагом, — было совершено покушение. Бездарное и неудачное. Нет, это не было попыткой сделать имя на убийстве матерого игрока, чтобы доказать собственную профпригодность… Мы знаем, что это не одобряется Клубом. Но изредка подобные случаи все же попадают в хронику нашей организации… В ситуации же, о которой идет речь, удар по нашему коллеге был нанесен извне. Ты ведь понимаешь, Алексей, о чем я толкую?

И он сжал пальцы, лежащие на плече Порханова. Тот подался вперед, стараясь мягко уйти от захвата, но командир уже наваливался сзади, бросая правую руку под его подбородок и одним движением замыкая борцовский замок. Порох дернулся, едва не ударив в ответ, но затем спохватился и покорно обмяк, дыша тяжело и хрипло. Киллиан наклонился к самому его уху, но продолжил говорить с прежней громкостью, чтобы слышали все, и даже сидевший в отдалении Бесарт.

— Некто… — улыбнулся Финукейн, — некто находящийся в этом зале, проявил самодеятельность, граничащую с грубым нарушением профессиональной этики. — Он помотал головой, отвергая любые попытки оправдать поступок. — Этот некто связался со своими американскими родичами из преступных группировок Нью-Йорка. Попросил об услуге. Вложил еще один булыжник в дорогу благих намерений, ведущую в преисподнюю.

— Я… посчитал, что… — Рука Пороха машинально опустилась на пистолетную кобуру на бедре. Отдернулась, словно рукоять оказалась раскаленной железякой. Пальцы прикоснулись к локтю командира, но он так и не решился помешать тому душить себя. — Так будет… лучше…

— Лучше? — Киллиан усилил захват, а его воспаленные от недосыпа и нейростимов глаза вспыхнули. — Смерть пешки от руки бандита, Порох — великое горе для любого из членов Клуба. — Русский захрипел. — Если я захочу свести с Данстом счеты, сделаю это сам. Ты хорошо понял меня, bastún[25]?

Порох попытался жадно втянуть воздух, но лишь захрипел. Попробовал кивнуть, но сделал еще хуже. Замычал.

— Ты сломаешь ему кадык, — неожиданно произнесла Маргарита. Равнодушно, но повернувшись к экзекутору и его жертве.

— Заткнись, — Финукейн даже не удостоил ее взглядом. Его сухие губы касались уха Алексея. — Надеюсь, Порох, ты меня понял… Надеюсь, — он исподлобья осмотрел всех присутствовавших, — это поняли все.

Он рывком разомкнул замок, отступая от кресла, на котором сидел Порханов. Тот пошатнулся, едва не рухнув вперед, но удержался и потер шею. На его пунцовое лицо было жалко смотреть, но вместо злости в глазах пешки плескалась искренняя вина.

Ровным шагом Киллиан Финукейн вернулся к столу. Поднял стакан с остывающим напитком, сделал глоток. Аметист вел себя так, словно ничего не произошло. Марго покусывала губу, но явно не по причине сочувствия русскому. Радольский оставался в тени, задумчивый и бледный. Байн — темная лошадка, новичок в команде, — определенно призадумался. Зентек, еще один дебютант, занервничал и даже позволил себе прикоснуться к лакированным волосам. Он единственный из всех позволил себе открыто показать, что впечатлен расправой над штрафником, встретив наказание коллеги с неприязнью и страхом.

Русский, кару перенесший с достоинством римского легионера, потирал шею под платком.