Пленники раздора - Алёна Артёмовна Харитонова

Наспех одетая и подпоясанная, Лесана вышла совсем скоро и велела:

– Веди. Чего замер?

Донатос пошёл впереди. В его движениях не было ни суетливости, ни угодливости. Он не собирался унижаться. Просто в какой-то миг решил, что именно этого девка и ждёт. Увидела в глазах давнего обидчика отчаяние и захотела гордыню потешить. Ошибся. Но повторять ошибку более не собирался.

Светла, потная, измученная, с искусанными губами и облепившими бледное лицо волосами, металась на своём ложе.

– Родненькая… – прошептала она, увидев склонившуюся над ней обережницу. – Какая ж ты мёртвая…

Донатос мрачной серой тенью замер в дверях и наблюдал за происходящим тяжёлым пронзительным взглядом.

– Сама не лучше, – хмыкнула Лесана и положила тёплую ладонь на тяжко вздымающуюся грудь. – А ну, нишкни…

Светла забилась, затрепыхалась и закричала так, будто ей взялись тянуть из живого тела сердце. Колдун не дрогнул. Застыл, словно каменный.

– Тихо, тихо… – ласково увещевала дурочку Лесана, а сама скользила ладонями по груди скаженной, рассыпала голубые искры дара. Всматривалась, пыталась увидеть перекрытую жилу. – Дай-ка поглядеть на тебя… Тихо, тихо…

Личико Светлы сморщилось. По щекам горохом покатились слёзы. Она плакала жалобно, будто ребёнок.

– Больно! – Тонкие пальцы вцепились в запястье обережницы. – БОЛЬНО!!!

Донатос напрягся. Но даже слова не обронил. Сам позвал! Потому так и стоял молча, недвижимо, будто пригвождённый.

В какой-то миг Лесана, по всему видать, рассмотрела-таки едва тлеющий огонёк перекрытой жилы, прикоснулась к нему и, отпустив собственный дар, рванула…

Светла встала на лопатки и истошно закричала. Тонкое тело задрожало, забилось, начало оплывать. В зыбком сиянии лучин стало видно, как сквозь человечьи черты проступают звериные.

Скаженная скатилась на пол, выгнулась, встряхнулась, словно собака…

Донатос почувствовал, как по спине ползут капли холодного пота.

Не осталось дурочки. Дрожа и корчась, глядела с полу девка, лицо которой стремительно менялось, вытягивалось, зарастало шерстью… Только мерцали голодом разноцветные глаза.

Лесана вскочила одновременно с взвившейся с каменных плит огромной белой волчицей и ударила, не раздумывая.

Глава 18

Ихтор вынесся вслед за кошкой и замер посреди двора, беспомощно озираясь.

Ночью прошёл снегопад, и теперь землю покрывали ровные, не истоптанные ещё сугробы. Рыжкины следы вели прямиком в северное крыло Цитадели. Целитель, как был, в одной рубахе и портах, устремился за беглянкой.

А сам всё думал: может, поблазнилось? Может, не въяве было? Но вот же следы кошачьи…

Он пошёл вперёд, туда, куда тянулись смазанные и сиреневые в предрассветном сумраке лунки, оставленные маленькими лапами.

Северное крыло ранее звалось ученическим. Но то было давно, когда осенённых в крепости жило много. Гораздо больше, чем ныне. В те времена тут селили выучей, и гам стоял, как в сорочатнике. Шутка ли: десятки молодых парней и девок! Ныне же послушников размещали на втором ярусе главного жи́ла. А здесь царила тишина. Тишина и холод.

В тёмном коридоре гуляли злые сквозняки. За одной из дверей поскрипывал ставень.

– Огняна! – окликнул Ихтор, озираясь, хотя и понимал тщету своих поисков: в полумраке не то что кошку – собственную руку не увидишь.

Да и чего ради он вообще сюда потащился? Ведь ясно же: не выйдет девка. Видала, как он за нож схватился. Испугалась, поди, вспомнила, где и с кем очутилась.

Идя по коридору, лекарь подмечал и начинающие осыпаться своды, и заколоченные окна, и паутину по углам. А уж воняло как… мышами, плесенью, сырым камнем.

– Огняна! – Эхо отскакивало от стен и катилось вперёд. – Выйди! Не обижу…

В ответ тишина. Только продирает до костей сквозняк, да трещат от мороза ставни. Вдруг в одном из кутов зашуршало. Ихтор обернулся на звук и выругался с досады. Из темноты на него глядела, поблёскивая чёрными глазами, здоровенная крыса.

Обережник топнул на тварь и двинулся дальше.

Зачем он идёт? Раздетый, окоченел уже. Надо воротиться, накинуть кожух и тогда уж… Вот только покуда он туда-сюда ходить будет, Рыжка вовсе затеряется. Да и рассветёт к тому времени. Нет, точно не выйдет.

– Огняна…

От холода перехватывало дыхание.

– Огняна!

Впусте. Ни рыжая кошка, ни рыжая девушка на зов не вышли.

Надо возвращаться, разбудить главу, рассказать ему о случившемся. Да и про Донатосову дурочку лекарь позабыл. Что там с ней? Ходит тут дурак дураком, а девке помощь нужна.

Ихтор развернулся и направился к выходу, как вдруг, не пойми из какого кута, ему навстречу вынырнула кошка. Вот её не было, а через мгновение стоит напротив, мерцая янтарными глазищами. Целитель замер, боясь спугнуть. В неярком свете наступающего утра было видно, что рыжая от любого резкого движения порскнёт в сторону и сызнова исчезнет в каком-нибудь из закоулков. Вовек не отыщешь. Ихтор медленно опустился на корточки и протянул руку к застывшей кошке.

– Огняна…

Слабое мерцание зелёных искр. И вот уже перед ним стоит, горько усмехаясь, девушка с россыпью веснушек на лице.

– Смотри-ка, не Рыжкой зовёшь, а Огняной.

– Так ты ведь не зверь, чтоб кошачьей кличкой подзывать, – ответил Ихтор, поднявшись. – Идём. Холодно тут.

Она отступила на шаг и спросила с подозрением:

– За нож-то хвататься не будешь?

– Нет.

Ходящая поглядела на собеседника долгим задумчивым взглядом и кивнула.

Возле башни целителей они встретили Русту. Рыжий лекарь окинул цепким взглядом незнакомую девку, как и её спутник, не одетую в тёплую одёжу, и сказал:

– Слыхал? Дура Донатосова волчицей оказалась. Кидается, хрипит, рычит, аж заходится. Лесана её только что в казематы уволокла. А где это ты красу этакую отыскал?

– В ученическом крыле, – ответил Ихтор.

И больше не сказал ни слова. И не спросил ни о чём.

* * *

Дрова потрескивали в очаге. Огняна сидела на сундуке, подобрав под себя ноги, и пила молоко. Ихтору даже на мгновение показалось, будто она всегда здесь была, ничего и никого не опасаясь. Впрочем, он тут же напомнил себе, что Огняна в этом покое действительно не в первый раз. Да, собственно, и на этом сундуке. А ежели подумать, то и не только на нём.

Целитель смотрел на ходящую и не знал, с чего начать расспросы. Она тоже молчала, не собираясь облегчать ему задачу. Наконец он растерянно спросил:

– Разве оборотни могут перекидываться… кошками?

Девушка поставила кружку на край стола и лукаво улыбнулась.

– Ну я же перекидываюсь. – Однако в тот же миг посерьёзнела и спросила: – Вот скажи мне, обережник, бывает такое, что родятся дети со слабым даром?

Ихтор опустился на лавку и кивнул.

– И что они умеют? –