"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

в другом месте. Я изучала книги, занималась с Коуном и даже присутствовала на уроках Турвишара для Отвергнутых, как стали называть себя бывшие жены Каэна. Они по праву могли собой гордиться. С тех пор как они начали учиться у Ксиван, ее неустанные тренировки превратили их из стайки скучающих, избалованных пленниц в настоящую боевую силу.

А вот йорские мужчины в это… не верили. Они были совершенно не в состоянии понять или поверить, как эти женщины, которые всего несколько лет назад были просто красивой мебелью, могли превзойти их в скорости, силе и свирепости. Они не знали, что женщины разработали собственные заклинания, которые помогли им повысить физическую силу до сверхъестественного уровня.

Основой для них послужили истории, которые я рассказывала о своей силе Талее. Она пошла к Байкино, которая выяснила, как заставить заклинания работать. А затем Байкино научила этому тех женщин, что были способны обучаться.

Как выяснилось, таких было большинство.

Однако ни один мужчина не предложил отправить Отвергнутых на поле боя. Женщины стали талисманом на удачу, милым аксессуаром для Достопочтенного, которым он пользовался во время приемов гостей – так же, как и мною. Женщины-воины одновременно и шокировали, и восхищали прибывающих членов королевских семей. Для женщин изготовили специальные доспехи, подчеркивающие их женственность – не более практичные для выживания в мороз, чем старые платья. Не могли они спасти и от ударов мечом – там были слишком большие декольте, и они слишком открывали ноги. Тем не менее слухи ползли. Может быть, это пошло и на пользу, когда до отдаленных йорских деревень дошли слухи о воительницах Достопочтенного.

Может быть.

Я обучалась вместе с ними. Турвишар Де Лор оказался отличным учителем, однако меня всегда нервировало то, как он легко понимал, что именно нужно сказать или сделать для того, чтоб я могла изучить заклинание. Он просто вертел книгу в руках, что-то говорил, рассказывал, что я делаю не так, – и в результате я внезапно все понимала.

Ажен Каэн становился все более нетерпеливым и темпераментным. Он был уверен, верил, что победа над Джоратом дастся ему легко, а вместо этого попал в какую-то трясину. Эйан’аррик нападала на все большее число деревень, но еще больше селений пустело еще до ее прибытия. «Жрецы» Черного Рыцаря – посвященные Безымянного Бога – начали распространять символ воздуха, отчего лицианский газ, который Сенера использовала против Мерейны, стал ненужным. Сенера начала сталкиваться с джоратцами, использующими талисманы для защиты от магии. Неспособность Каэна – точнее, неспособность Релоса Вара выследить лидеров повстанцев, вызывавших столько проблем, просто выводила герцога из себя. Он огрызался и гневался на всех.

Но отправлять Эйан’аррик в Джорат герцог не перестал.

Несколько лет подряд, после того как я впервые поклялась в верности герцогу Ажену Каэну, он продолжал проверять меня. Я возненавидела эти проверки, но он никогда не просил меня делать что-либо слишком предосудительное; например, меня не отправляли в Джорат с Сенерой. Я была символом его грядущего правления: джоратка, подчиняющаяся приказам йорца. Это было его обещание того, что грядет для всех, кто сомневается в своем герцоге. Я доставляла сообщения в дома кланов – просто чтобы меня видели. Я носила кольца Каэна в волосах и драгоценности Релоса Вара у завязок красного плаща, который был слишком тонок, чтобы защитить от холода кого-то другого. Йорские придворные и аристократы стали называть меня Дионо Томай, или Красный Рыцарь, и я до сих пор не уверена, что это комплимент. Подозреваю, что нет.

Затем настал день, когда герцог Каэн попросил меня сделать нечто более серьезное, а не только бегать по поручениям.

– Я хочу, чтоб ты очистила тюрьму, – сказал мне герцог за игрой в зайбур. – Ксиван не хочет тратить на это время, но там стало слишком многолюдно.

Я замерла, а затем склонила голову набок:

– Вы хотите, чтобы я освободила заключенных? – Я надеялась, что неправильно поняла, что он сказал.

Он фыркнул:

– Я хочу, чтобы ты их казнила.

Я очень хорошо помню этот момент. Запах горящего дерева от расположенного неподалеку камина смешивался с запахом стоящего рядом с нами, на подносе, пряного чая с маслом. Лампы магического света отбрасывали желтое сияние, сверкавшее на бриллиантах в густой белой бороде герцога. Я уставилась на него, и он улыбнулся.

Ажен Каэн точно знал, о чем он меня просит. Он усложнял свои проверки. Могла бы я убить ради него? Не просто сразиться за него, а предать кого-то смерти лишь потому, что он сказал мне сделать это?

Я склонила голову, передвигая фигурку:

– Вы хотите, чтобы я сделала это напоказ?

– Нет, с этим прекрасно справятся и сами мертвецы. Я прикажу нескольким людям помочь тебе, если потребуется.

Что означало, он прикажет нескольким солдатам убедиться, что я выполняю приказ, а затем доложить ему об этом. В конце концов, разве может быть хорошим тест, результат которого нельзя проверить?

Я сняла с доски его фигуру бога-короля.

– В этом вся суть.

Он хмуро посмотрел на доску.

– Разумеется.

На следующий день я спустилась на тюремный уровень – до Весенних Пещер по-прежнему было далеко – и поняла, насколько тяжелым будет испытание.

В отличие от Джората, в Йоре действительно есть тюрьмы. Или, по крайней мере, в Ледяных Владениях есть подземелье – такое же тоскливое и жалкое, как и все, с чем я сталкивалась за пределами самого Загробного Мира. Несмотря на слова Каэна, темница не была слишком многолюдной – он никогда не оставлял заключенных в живых достаточно долго для того, чтоб камеры переполнились. Речь шла не о казни заключенных. Речь шла о том, чтобы посмотреть, смогу ли я казнить заключенных.

Я, конечно, не новичок в смерти, но убийство кого-нибудь в бою и казнь безоружного, связанного и беспомощного, весьма отличаются друг от друга.

Осужденными были политические инакомыслящие, которые слишком открыто высказывались против правления герцога или иным образом выступали против него. Я понятия не имела, судили ли их, но подозревала, что нет.

Это была дюжина мужчин и женщин, как мне показалось, йорцев, одетых в те же платья, в которых они были арестованы. Судя по их виду, их не вытаскивали при аресте сонными из постели – все они были одеты в меха, сапоги, то есть обычную йорскую одежду на случай холодов. Поскольку подземелья дворцов не отапливались, им разрешили остаться в том, в чем они были. По-видимому, Достопочтенный не хотел, чтобы они замерзли до смерти, прежде чем их можно будет казнить.

Это навело меня на мысль.

Я жестом подозвала людей,