"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

и темные следопыты. Они знали тайгу как свои пять пальцев. Борьба шла не в открытую, а в тишине, среди вековых кедров. Вспышки темной магии, разрезающей стволы Пожирателей, вой оборотней, рвущих клыками упругую плоть тварей, свист освященных стрел шаманов-удэгейцев, читающих заклинания на древнем наречии. Это была война теней в царстве теней.

Уральские Горные Заводы. Центр техномагической мощи Империи. Здесь Пустошь ударила по промышленным узлам. Из разломов в шахтах и цехах полезли Кристальные Скорпионы и Коррозионные Слизни. Первые — быстрые, с панцирями, отражающими заклинания, выстреливающие сгустками пустоты, разъедающими металл. Вторые оставляли за собой следы едкой слизи, разъедающей все, включая зачарованную сталь.

Навстречу им выкатили боевых големов, собранных из закаленной стали и оживленных рунами магов-инженеров. Големы, неуязвимые для кислоты и отчасти для выстрелов пустоты, сокрушали Скорпионов тяжелыми кулаками. По крышам цехов бегали маги-пиротехники, выжигая Слизней потоками адского пламени. А над всем этим грохотали магические батареи — огромные пушки, стреляющие снарядами, начинёнными гравитационным коллапсом или чистой световой энергией. Каждый выстрел оставлял кратер, уничтожая скопления тварей, но и нанося урон заводам. Плавилась сталь, рушились перекрытия, но люди стояли. Рабочие с техномагическими инструментами в руках сражались рядом с солдатами, ремонтировали големов под огнем, подносили заряды к орудиям.

Китеж-град, Южные Рубежи. Здесь Пустошь наложилась на старые раны — древние курганы и места забытых битв проснулись черными воротами. На плодородные земли выползли Песчаные Черви, огромные, как поезда, пожирающие все на своем пути и выплевывающие тучи ядовитой пыли, и стаи Костяных Воронов, сыплющих с неба осколки костей, пробивающих броню. Светлые маги юга подняли Ветры Очищения, разгоняющие ядовитые тучи. Темные маги вызывали Земляные Клыки, разрывающие тела Червей изнутри. Казачьи сотни на зачарованных конях, несущихся быстрее ветра, прочесывали степи, вырезая прорвавшихся мелких тварей. Над Софийским Собором сиял огромный щит, похожий на перевернутую чашу из света, под которым укрывались беженцы.

Архангельск, Беломорье. Ледяное дыхание Пустоши смешалось с дыханием Севера. Из трещин во льдах вылезли Ледяные Призраки — существа из чистого холода, замораживающие все вокруг, и Морские Бездны, твари с щупальцами, покрытыми ледяными шипами. Им противостояли шаманы поморов и волхвы Севера. Их бубны били, как сердца Матери-Земли, их заклинания будили духов льда и ветра. Льдины вставали на пути Призраков, ледяные штормы сбивали Бездн в черные воды, где их добивали гарпунами с рунами огня. Старики и дети вязали обереги из рыбьих костей и моржовой кости, подпитывая защиту.

Тишины не было нигде. От Балтики до Тихого океана, от ледяных пустынь севера до жарких степей юга воздух дрожал от грохота магических разрядов, рева тварей и предсмертных криков. Империя не просто воевала — она горела в горниле битвы за само свое право существовать. И в этом аду рождалось нечто, что Пустошь не могла понять: несгибаемое мужество. Оно проявлялось не в героических подвигах одиночек, а в тысячах маленьких актов отчаяния, ярости и любви, сливающихся в единый рев сопротивления….

Гул боевых големов, сокрушающих кристальных скорпионов, смешивался с пронзительным визгом режущих пил и грохотом обрушающихся ферм цеха № 7. Мастер Григорий, лицо которого было в саже и крови, не отрываясь от паяльного кристалла, чинил поврежденную руку голема «Ураган». Рядом валялись обезглавленные тела двух его подмастерьев — их забрызгала кислота Коррозийного Слизня, прорвавшегося через дыру в стене.

— Держись, старик! — орал молодой техномаг Алёша, швыряя в щель, откуда лез новый Слизень, гранату с зарядом сжатого света.

Вспышка ослепила, слизень взвыл, отползая.

Григорий даже не вздрогнул. Его мозолистые пальцы с нечеловеческой скоростью вплетали новые руны в поврежденный сустав голема. Он видел, как по цеху метнулась тень Когтистого Болотника — прямо к группе женщин и детей, укрывшихся за штабелями закаленной стали.

— «Ураган»! — рявкнул мастер, в последний раз ударив молотком по руне. — Вон ту погань! Защити людей!

Огромный стальной голем выпрямился, искры сыпались из его швов, он развернулся с удивительной ловкостью. Его кулак, что был размером с телегу, опустился на Болотника как молот бога.

Чудовище хрустнуло, расплющилось в кровавое месиво. Голем задымился, одна нога подломилась — повреждения были критичны. Но он встал, как скала, между людьми и новой щелью в стене, из которой уже выглядывали мерцающие панцири.

Мастер Григорий схватил сварочный кристалл и пошел навстречу новой угрозе, подбирая по пути окровавленный гаечный ключ. У него не было титулов, только звание Мастера. И бесконечная ярость за своих погибших ребят….

Стена Света, воздвигнутая сотнями светлых магов, трещала под неослабевающим напором Теней-Пиявок. Они горели тысячами, но на смену им из черных разломов выползали новые волны. Ряды магов редели — падали изможденные, их место занимали новые, бледные, но с таким же решительным взглядом.

— Не пустим! — хрипел молодой маг Илья, кровь текла из носа от перегрузки. Его руки дрожали, но поток света из ладоней не ослабевал.

Рядом упала девушка-маг, ее серебристые одежды почернели от тени, коснувшейся щита. Ее мгновенно оттащили назад, место занял седой старик в походном кафтане ополченца. Он не был магом. Он поднял посох с рунами Рода на нем.

— Владыка жизни, защити детей своих! — закричал старик хриплым, но громким голосом.

Его вера, чистая и бесхитростная, стала каплей в море магии. Но каплей, от которой световая Стена на мгновение вспыхнула ярче. Рядовой Петров, простой солдат с техно-ружьем, увидел это. Он видел, как падают маги, как тени лезут и лезут. Ненависть, острая и чистая, как лезвие, сжала его сердце.

— За Родину! За Новгород! — заорал он, выскакивая из-за укрытия и часто стреляя по низко летящей Крылатой Скверне. Заряды, начиненные священным железом, разорвали тварь в клочья. — Бей их, сволочей! Не пустим!

Его крик подхватили десятки, сотни голосов. Солдаты, ополченцы, даже раненые, поднялись. Их ненависть к порождениям Пустоши, этим бесформенным пожирателям жизни, была топливом, почти равным магии. Они били из всего, что было — ружья, дробовики, самодельные коктейли с освященным маслом. Они знали — отступать некуда. За ними — дома, семьи, весь их мир…

Князь Дмитрий Ржавин, потомок древнего рода, привыкший к блеску столичных салонов, теперь полз по грязи и хвое, его дорогой кафтан был изодран в клочья. Рядом с ним, сливаясь с сумерками, двигался Сергей — Темный — охотник-оборотень, его проводник. Из чащи выполз Лесной Пожиратель, похожий на оживший корень вековой лиственницы, покрытый ядовитыми шипами. От него несло тленом и холодом Пустоши.

— Левей! — прошипел Темный.

Князь, забыв о титулах и достоинстве, кубарем откатился. Шипастая «ветка» Пожирателя вонзилась в