Нашествие - В. Бирюк

Я не женщина. Поэтому приходится импровизировать… по-мужски.

***

Уже несколько раз рассказывал, как выглядит разбор добычи после победы. Это изнурительное, скандальное, очень… истеричное занятие. Организация работы трофейной службы… нет, не половина общевойсковой. Но существенная доля. Особенно много проблем возникает при совместном действии нескольких разных отрядах.

Моим хабар - пофиг. Знают, мародёрство - смерть. Видели примеры, никто не хочет головы за блестяшку лишиться. Государевы гридни, вроде бы, в аналогичных условиях. Но столь актуального наглядного опыта не имеют. Пока. Торки Чарджи знают, что нельзя, что могут наказать больно. Но не уверены. Ибо есть многовековой опыт: хватай, что плохо лежит. Остальное хан добавит, как долю в добытом. И есть сводный отряд Буй-Тура, в котором старательно делают вид, что вообще первый раз о таком слышат.

Ситуация не перешла в спор с клинками в руках только из-за наглядности головосечения. Не по поводу мародёрства, а просто по любому поводу. Мы отсортировали полон: всех попавшихся половецких вятших отвели к Трубежу и стали рубить головы.

Для моих новобранцев стандартный ритуал: лично пролить кровь врага.

Для остальных - «лютая зверскость», утрата возможности богатого выкупа.

Пришлось ещё раз вспомянуть Мономаха.

Для точности: в соседнем абзаце он пишет, как отпускал ханов за выкуп. Но я ж не нанимался полностью цитировать его «Поучение»!

В таборе за Трубежом обнаружились и русские полоняне из тех, кого поймали половцы, пока сюда из Степи шли. Тут я сделал «новизну»: велел каждому освобождённому выдать по лошади из захваченных табунов.

- С чего это, княже?

- Возмещение от государя. Мы, государство Русское, своих людей от ворогов защитить не смогли. Они и свободу свою, и имение, а иные и близких своих, потеряли. По нашей, боярин, вине. Потому даём людям добрым вспомоществование. Заменить утраченное невозможно. Но хоть что-то.

Прежде примеров подобного на Руси не бывало. Освободили полон? - Ну и беги домой, пока уже освободители не похолопили. Бывает милость от щедрот княжеских. Для нищенствующих, юродивых, погорельцев или при неурожае. Но чтобы власть признавала свою вину за разорение при вражеском набеге и давала компенсацию, хоть какую - первый раз.

«На всё воля божья» - если дом твой сожжён, а семья погибла, то это твоя вина: наказание Господне за грехи твои. Молиться надо было чаще, вклады в церкви делать. А Государя вины в твоих бедах нет. Он, конечно, может смилостивиться, подкинет чего-нибудь от милосердия. Но это дар его, а не долг.

Эти же люди, русские полоняне, очень помогли нам с полонянами половецкими - скот и людей кормить надо, устраивать как-то. А вот с набежавшими на дармовщину собственно переяславльскими жителями… были негоразды.

- А чегой-то? Эт же поганское! Их же побили. Теперь наше.

- Было поганское, стало казённое. Твоего здесь точно нет.

Двоих самых упёртых зарубили.

***

«Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,

С раскосыми и жадными руками!».

Ручоночки враз не выправить. Но пообламывать - вполне.

***

Препираться с мужичками можно бесконечно. Они такого порассказывают! Как страху с невзгодами натерпелись, в осаде сидючи.

Верю. Но это ещё не самый страшный страх, как было в сегодняшнем бою, когда Чёрт меня по полю носил, а меня, без шлема!, кыпчаки толпой расстреливали.

Несколько десятков кыпчакских отрубленных голов, плывущие по речке трупы… урезонили искателей поживы.

Ещё одно обязательное дело. Мы победили, но наших павших надо похоронить. С честью.

«И мы, собрав тела героев,

Могилу вырыли, и в ней,

Для мира вечного, покоя,

Зарыли всех богатырей.

Курган насыпали над ними;

Пусть веки вечные стоит

И громко с ветрами степными

О славе русской говорит!».

Потери не велики.

Факеншит! Как это… обезличено. Верёвочку с онуча потерять - потеря. А павшие в бою - люди.

Хорошо тем, кто в бога верует, в жизнь загробную: товарищи твои не исчезли, не потерялись, а в новые места переехали.

«Походной рысью -

Всё тише музыка подков

Кавалерийских

Погибших без вести полков.

Труба горниста

Нас отпоёт за всех живых, -

В небесных списках

Нет ни своих и ни чужих».

Хорошо, что победили. Что поле боя за нами - своих раненных смогли собрать, многих вылечат. А у князя Игоря в «Слове о полку...» из всех княжеских дружин домой вернулось четверо, а ковуев - никого.

Fr 10

Глава 816

К ночи оба лагеря по берегам Трубежа затихли, прискакал Алу с малой свитой.

Радость. От того, что вижу живым. А то… был не уверен.

Отвёл его к той ямке, где его отец последний подвиг в жизни совершил. Постояли. Помолчали. Алу всплакнул. Горсть земли взял, в мешочек и под рубаху. Посидели у меня в шатре, помянули. Я кое-чего порассказывал.

- Так ты отца моего на смерть послал?!

- Уймись. Кто я, чтобы Боняка Боняковича хоть куда посылать? Нет, я предложил ему возможность, о которой всякий добрый воин мечтает. Умереть с честью. В бою. Быстро. Уничтожая врага. А не коптить бесполезно небо, постепенно разваливаясь, глупея и ветшая. Твой отец… крепкий муж. Правильный. Теперь тебе придётся быть его достойным.

- Так вот почему он так со мной перед уходом говорил… и людям велел… Знал, что назад не вернётся…

Алу понимал, что в этой истории нет моей злой воли, нет какого-то обмана. Что его отец «сделал свой выбор». Но… очень грустил.

Чувства - чувствами, а дело - делом. К моей радости, мятежа в его отрядах не случилось. Отчасти потому, что были чёткие указания самого Боняка: слушаться во всём Алу. Отчасти - оставшиеся в отрядах верные Боняку и лично Алу люди. Отчасти - известие о доле в добыче под Переяславлем и ожидаемой добычи от разгрома бегущих «шаруканычей».

Стало уже совсем темно, когда подъехали, повстречавшись в пути, остальные предводители.

Замученные тяжёлым днём и «долгими концами» верховой скачки, довольные одержанной победой.

- Ну что, князь Иван? Славный денёк получился. Будет чем на старости лет похвастать. Сколь много поганых побито, сколь много скота да полона взято. Такого успеха и у предков наших, поди, не случалось.

Искандер очень рад победе. Но чувствует себя виноватым. Из-за того, что вывел полк сюда, позволив мятежникам захватить Киев и убить дядю Глеба. Что не смог сам побить поганых, что его пришлось вызволять из осады.

Зря, попрекать его я не собираюсь: он сделал то, что мог. Другое дело, что