Нашествие - В. Бирюк

Шарукан пытался построить кыпчакское царство. Царь (малик) у кыпчаков был прежде. Можно повторить. Для успешности - обзавестись оседлыми. И из своих нищих, оседающих на землю, и из местных, подчиняемых.

Попытка провалилась трудами Мономаха и его сыновей.

Кончак делает вторую попытку. В окружении, в роду - опыт деда, хана Шарука, лично виденные примеры грузинского царства. Надо повторить с собой во главе. Для успеха от «набеговой» экономики - украл и в юрту - переходить к смешанной, с оседлым населением. Процесс уже идёт. Нужно ускорить. Для чего добавить русских. Не просто выжечь русские города, а «пленити», «взять под себя».

И не говорите, что это невозможно, что кыпчаки не смогут жить в лесо-степи Южной Руси. Арабы тоже сперва не могли пасти своих верблюдах на улицах больших городов типа Дамаска или Александрии. Ничего, приспособились.

В РИ подобным планам помешала Русь. Тот бардак, который в ней установился. Феодальная раздробленность.

Русские постоянно нанимали половцев, постоянно использовали их друг против друга. В предыдущий (второй) период истории половцев в русских летописях в числе приближённых князей упоминают немало половецких имён. Это - «индивидуальный наем». Какой-нибудь Кувтубай - воевода или слуга у какого-нибудь Ярополка. С середины 12 в. подобное крайняя редкость. Русские нанимают целиком отряды. Причём отряды - не россыпь «искателей приключений», собравшиеся вокруг какого-нибудь «кондотьера», а родственники - члены одного аила, куреня, орды.

Так выгоднее: «всё в дом, всё в дом».

- Русские не только до места проводят, где можно разорять и угонять русских, но и помогут, заплатят.

Такое давало добычу без дополнительной надстройки - царства, каганата.

«Одна паршивая овца - всё стадо портит».

«Паршивость» раздробленности Руси дало отдачу и на западе, в Польше, в форме «Статута» Болеслава Кривоустого и двухсот лет междоусобиц, и на юге, в Степи, где кыпчаки потеряли время для создания своего каганата. А потом стало поздно: Батый пришёл.

Из-за того, что мы с Боголюбским давим русскую фед.раздробленность, у кыпчаков доходы за последние три года упали в ноль.

Сложности возникли и раньше: кыпчаков остановил ещё Ростик Смоленский. Приглашённый в Киев «править на всей воле его», избранный в Великие Князья тремя городами - Новгородом, Смоленском и Киевом, он за два года угробил Черниговского Изю Давайдовича, который приводил на Русь половцев.

И всё. Долгорукий уже умер, Боголюбский в южные дела лезть не хочет, волынцы традиционно связаны с «чёрными клобуками», а не со степняками. Ростик женил сына на ханской дочке и наступил мир. Шесть лет.

Едва Ростик умер, как половцы снова полезли на Русь. И нарвались на Жиздора. Больно нарвались. Этого скинули? - Ура! Дорога открыта! Ан нет. Андрей хоть и кыпчак по матери, и вообще с кыпчаками в любви и согласии, но пускать их на Русь не собирается. А его братья, Глеб в Переяславле, Михалко на Роси, умеют половцев бить больно.

В АИ ещё хуже, чем в РИ: началось формирование регулярной армии. Так-то глянуть - слабеют русские. В самом-то пограничье воинов меньше не стало, но чуть вглубь - княжеские дружины и городовые полки уполовиниваются.

Русские - дурни! Сами войско своё ослабили! Ура! Пошли!

И тут навстречу джигитам и батырам выдвигаются регулярные полки. Или «чёрные клобуки», хоть и без берендеев, но непривычно высокого качества.

Чего-то там делают, копошатся землееды. А половцев на Русь и не зовут, и не пускают. Не нанимают!

Да кто ж такое потерпит! Надо сходить-посмотреть. Чего плохо лежит - будет хорошо бежать. В сторону кочевья. Для такого надо объединиться.

В 1169 г. «поход 11 князей» и захват Киева дал последующие ежегодные мощные набеги поганых. И в РИ, и в АИ. Нынче - третий за три года.

Не надо «мании величия»: Русь - важный фактор для Степи. Но важнейший - собственное развитие степняков.

Из-за моего «прогрессорства» процессы в Степи пошли чуть интенсивнее.

Социально-экономически - как в РИ, чуть быстрее. А вот лично-эмоционально…

Старый Боняк не прожил бы ещё 12 лет. И мне некого было бы уговаривать в «шахиды». Кончак, Гзак, Кобяк - ещё молодые мужчины. Не столь отягощённые опытом, недоверчивостью, искушённостью. Позже они бы так не попались.

***

- Что тут было, Гриша?

Рваный, суетливый рассказ. Подбородок и вправду длинный - постоянно заплёвывает и постоянно вытирает. Но всё равно - постоянно мокро.

Суть - примерно как я предполагал. Затемно приехал важный гонец: ханы Боняк и Беру идут говорить с Кончаком и остальными. Густо уставившее холм своими шатрами ханство и подханство продрало глазки и повалили любоваться уникальным зрелищем. Боняк, с его «твёрдыми принципами» и резким норовом, многим из «новых половцев», из формирующейся феодальной знати, поперёк встал. А тут его… нагнут.

- Боняка этого вон тама остановили, за версту. Велели с коней слезть и идти.

Заставить степного хана ножками ходить… Крайнее оскорбление. Хуже только публичная порка. Подозреваю, что Боняк никогда в жизни, кроме детства, столько не ходил. В Альте тут, перед шатром ханским, брод. Чистый песочек, воды по колено. Конём проскакать - не забота. А вот ножками пройти… а ножки в коротких сапогах… поднимая по-бабьи полы длинных халатов...

- Топают они потихоньку. А наши промеж себя насмехаются, радуются.

Тут прискакал гонец из передового дозора от той речки, Карань:

- Русские идут!

Вскоре и из двух других мест вестники заявились с тем же воплем.

Русские выходят на битву.

У Кончака - дилемма. То ли вздевать брони, седлать коней, выезжать на бой. То ли дождаться неторопливо шествующего пешком старого Боняка, поглядеть-порадоваться, как он свой бунчук склонит, как проситься будет: примите меня в кыпчаки настоящие, под родом Токс ходить.

Момент сладостного торжества. За всё. За столетие пренебрежения, проигранных споров, неудач. Не только своих - деда, отца, дяди. За детство, проведённое на чужбине - чужак, иммигрант, «чурка». И за зависть к той «чужбине»:

- Я тоже так хочу! По-грузински, по-царски.

- Ты так не можешь. Ты же из этих… диких и неумытых...

Вот! Теперь! Важный шаг к царскому престолу. Важнейший. Живое воплощение степных вольностей склонит перед ним голову. Элдари ложатся под Токс. Ещё не под сапог, не ползёт на коленях. Но шаг - сделан, слово - сказано, слава его, царя Кончака - загремит по Степи.

Как говаривал Жванецкий:

«Мужчине свойственно чувство ритма. Главное ему не мешать».

Мне тоже «свойственно чувство ритма»: наши с