Военкор 2 - Михаил Дорин

— Не хочу чтобы ты уходил, Лёша, — шепнула она.

Я поцеловал её в макушку, поднялся и начал застёгивать пуговицы на рубашке.

— Напиши рапорт о переводе в столицу. Я сейчас в Кабул и попробую там договориться. Также будешь там в госпитале работать.

Юля тихо вздохнула, как будто знала, что я это предложу. Но вздох получился какой-то грустный. Она откинулась на кровать и уставилась в потолок.

— В Кабуле много врачей, Лёша. Очень много. И медсестёр тоже. А здесь… кто будет ездить по кишлакам, если я уеду? Здесь ведь тоже люди нуждаются в помощи и ничуть не меньше. А может даже и больше.

— Но всем не поможешь, Юль, как бы тебе не хотелось обратного, — сказал я. — Тебе надо отдохнуть, да даже просто выдохнуть, наконец. Это не твоя война.

— А у тебя прям твоя? — она повернула голову и посмотрела на меня с любопытством.

— Моя. У меня есть задание редакции, — спокойно ответил я, продолжая застёгивать штаны.

Пару минут мы с Юлей помолчали.

Она наконец встала с кровати, накинула белый халат и подошла к подоконнику. С минуту смотрела в окно на светлеющее небо Афганистана.

— Знаешь, Лёша, почему-то вспомнилось, как на прошлой неделе я принимала роды у четырнадцатилетней девочки, — прошептала Юля. — Если бы не наша помощь, ребёнка бы не удалось спасти, он родился недоношенный. Представляешь, отец этой девочки назвал её в честь меня.

Она тяжело вздохнула, потом продолжила.

— Ты же понимаешь, что если я к ним приеду, то малышка выживет, а если не приеду, то умрёт, — сказал Юля и фыркнула. — Вот и вся арифметика.

Я опёрся о дверной косяк, глядя на неё, и скрестил руки на груди.

— Всех не спасёшь, Юль. Как бы тебе этого не хотелось.

— Но кого-то можно.

Она подошла ко мне, обняла за талию.

— Мне не страшно, Лёш. Правда. Я просто не могу уехать отсюда. Пока всё не кончится, — она прижалась к моей груди своей щекой.

Мы стояли в полумраке комнаты. Её пальцы сжали мою ладонь.

— Поезжай, — сказала она. — Делай своё дело. Но пиши только правду, ладно? Что мы не зря тут…

И не договорив, она приподнялась на цыпочках и поцеловала меня в губы.

— Увидимся ещё, — сказал я напоследок.

— Может быть, — ответила девчонка. — Если ты всё-таки не станешь знаменитым корреспондентом и не зазнаёшься.

Я хмыкнул, прижал её к себе крепче.

— Береги себя, Юля.

— И ты, Лёш.

Поспать удалось всего два часа. Однако я чувствовал себя на удивление свежо.

Сегодня настало время уезжать отсюда. Во сколько точно вылетает борт, я не знал. Чтобы не собираться впопыхах, заранее подготовил вещи.

Ну а уже собравшись, пошёл в штаб, чтобы получить ясность по вылету. Кроме того, накануне мне сообщили, что меня вызывает комбриг на беседу.

Когда подходил к штабу, меня окликнул старлей. Здоровенный такой, с грязным воротником и улыбкой на лице. Он держал в руках кипу бумаг и протянул мне одну из них.

— Товарищ Карелин, вот вам командировочный в Кабул, — сказал старший лейтенант.

Я кивнул, спрятал бумагу не глядя. Лишь вскользь увидев стоящую на листе печать. Собрался идти дальше, но старлей снова заговорил.

— И вот ещё, просили уточнить — нужны ли вам какие документы на награждение.

— Награждение? — переспросил я, не сразу поняв о чём речь.

— Ну за операцию, в которой вы участвовали. Уже есть представление к наградам. Список сформирован. Вы тоже в нём!

— А кого ещё представили?

Старший лейтенант внушительно пожал плечами, всем своим видом показывая, что «его хата с краю». Но потом будто спохватился и вытащил ещё один лист из своей кипы.

— Забыл, что у меня список с собой. Только забрал с подписи!

— Дай гляну.

Старлей поначалу насторожился, но лист таки дал. Я пробежался взглядом по строкам, и удивлённо вскинул бровь. Во время боя в кишлаке нас было всего ничего. А тут передо мной целый список из двух десятков человек.

Спецназовцы?

Так нет, вон Власова фамилия написана, его знаю, он вообще штабной писарь. Фамилии Юли в списки меж тем не было совсем. Остальных пацанов тоже.

— Ты точно мне тот список дал? — уточнил я.

— Ну-у… комбриг согласовал, а чего не так? — заинтересовался старший лейтенант.

Я медленно покачал головой, скользнул по месту подписи — там значилась фамилия командира бригады.

— Всё в порядке, — заверил я, отдавая парню документ. — За командировочный спасибо, как раз за ним шёл.

— Ага, хорошего дня, — пожелал он мне и пошёл дальше, что-то насвистывая под нос.

Я проводил его взглядом, чувствуя, как от злости начинает сводить челюсть.

Через несколько минут я уже стоял у кабинета комбрига. Кабинет находился за дверью с выцветшей табличкой, висевшей криво. Как и многое здесь, включая хозяина этого кабинета.

Зашёл без стука, чем застал подполковника врасплох. Он был занят тем, что откинулся на спинку стула, задрал ноги на стол, заваленный папками. В это время он, подставив свою голову под воздух вентилятора, охлаждался. Неплохо так устроился — сигарета в зубах, дым тянет в сторону вентиляции. Чашка чая на столе.

Увидев меня, он напрягся. Не без труда, командир бригады занял вертикальное положение и густо закашлялся в кулак.

— Тебе чего? — прохрипел он, затушив сигарету в жестяной банке от тушёнки. — Какого лешего без стука заходишь⁈

Я даже не стал присаживаться, подошёл к столу, упёрся кулаками в столешницу и подался ближе. Моё лицо застыло в десяти сантиметрах от его лица.

— Ты чего творишь?

— Чего… — опешил тот, совсем растерявшись.

— Пацаны, которые кровь проливали, они недостойны награды по-твоему? А медсестра?

Я с трудом сдержался, чтобы не схватить его за грудки и приложить лицом о стол.

Командир бригады пожал плечами. Я явно застал его врасплох. Да и как-то не привык офицер такой величины, чтобы с ним так разговаривали. Но надо отдать ему должное, комбриг быстро взял себя в руки.

— Так, Карелин, — процедил он. — Во-первых, не забывайся с кем разговариваешь. А во-вторых, если ты говоришь о наградах, то некоторых просто не успели представить.

Он вдруг резко поднялся из-за стола, тоже упёрся