Вершина Мира - Андрей Алексеевич Панченко

В себя я пришел только к концу дня, и понял, что он был потерян зря. Меня никто не беспокоил, а я и не рвался начинать работу. Первые полдня я думал только о том, как выжить, а вторые полдня я попросту спал.

Часов в семь вечера я нашел в себе силы одеться и пойти на прогулку, лежать уже не хотелось, спина и бока от этого уже болеть начинали. Взяв с собой Луцкого в качестве телохранителя и Бауржана, как переводчика, я пошел смотреть город.

Жизнь в Пржевальске шла медленно. На базаре можно было встретить киргизов в белых войлочных колпаках, русских переселенцев, казаков и пару заезжих купцов из Кашгара. Торговали вяленым мясом, войлоком, кожами и яблоками, которых здесь было удивительное множество. Русская колония держалась особняком.

Мы шли по улицам и я отмечал, что городок жил будто двумя параллельными жизнями. С одной стороны — офицеры и чиновники, дома которых тянулись ближе к центру, аккуратные палисады, флигели для постояльцев, лавки русских купцов. С другой — киргизские юрты на окраинах, запах кумыса и дыма, крики детей и мычание скота.

На базаре стоял шумный гул: киргизы предлагали войлок и сыр, русские торговки продавали свечи и домашнее мыло, а татары угощали горячим чаем с лепёшками. В одном углу играли на домбре, в другом ругались двое купцов — один из Кульджи, другой из Верного, спорили о цене на арбы с сухофруктами.

— Видите, вашбродие, — сказал Луцкий, поправляя бешмет, — тут у нас перекрёсток Азии. Кто только не бывает. И китайцы, и кашгарцы, и бухарцы. Вот только все дороги сходятся в гарнизон, без него городок бы давно разнесли.

Я кивнул. Действительно, крепость гарнизона чувствовалась во всём: патрули прогуливались по улицам, казаки дежурили на выездах, а у ворот штаба стоял часовой в серой гимнастёрке. Даже дети киргизов, пробегая мимо, бросали на военных настороженные взгляды.

— Сильно ли местные к нам относятся неприязненно? — спросил я вполголоса.

Бауржан, до этого как всегда молчавший, ответил коротко:

— Кто бедный — торгует и рад. Кто богатый — завидует. А кто гордый — ждёт, когда русские ослабнут.

Его слова прозвучали просто, но в них было больше смысла, чем в любой инструкции из Петербурга.

Мы ещё немного побродили по улицам. Солнце садилось за хребет, и снег на вершинах Тескей-Ала-Тоо горел розовым пламенем. Пржевальск в этот час выглядел не захолустьем, а маленьким форпостом империи на самом краю её владений. Город был беден, но упрямо держался за жизнь, за торговлю, за свою странную смесь людей и культур.

Глава 2

Я несколько раз организовывал полярные экспедиции, но впервые на мою долю выпала организация сухопутного конно-пешего похода. А между тем, различия между ними были огромными. Начиная от способа передвижения на маршруте, и заканчивая питанием и снаряжением.

Да взять хотя бы продовольствие. В полярных районах ты не переживаешь за сохранность продуктов, они отлично хранятся при минусовой температуре, к тому же основным продуктом питания как для человека, так и для собак выступает мясо и жир. Тот же пеммикан хранится очень долго, и является незаменимым источником калорий и витаминов, конечно если правильно приготовлен. Главное — обеспечить ему сухое место хранения. Однако в условиях длительного путешествия по пересеченной горно-степной местности и при плюсовой температуре сохранить его всё же проблематично. Перемена погоды, дожди, туманы всё это приводит к тому, что пеммикан быстро покрывается плесенью и употреблять в пищу его становится невозможно. Альтернатива этому — мясные консервы, но они слишком тяжелы, для перевозки большого объема на вьючных животных. Мясной порошок вообще не пригоден для использования. Через двадцать четыре часа после вскрытия банки он уже слипается в комки, а еще через сутки начинает цвести и издавать запах. В это путешествие, по совету моих проводников мы взяли сушенное мясо, нарезанное тонкими ломтиками. Правда, оно занимало много места и это не спасало его от плесени, но все же его можно было употреблять в пищу. Перед тем как класть мясо в котел, его надо было опалить на огне; тогда плесень сгорает и мясо становится мягким и съедобным. С сухарями — тоже самое. Как объяснил мне Паша, хлебные сухари казаки брались с собой в длительные походы только в сухое время года, осенью и зимой. Летом они жадно впитывают в себя влагу из воздуха, и чем больше их прикрывать брезентами, тем скорее они портятся. Вместо сухарей мы взяли муку, её гораздо легче сохранять. Для этого следует кулек с мукой снаружи смочить. Вода, проникшая сквозь холст, смешивается с мукой и образует слои теста в палец толщиной. Таким образом получается корка, совершенно непроницаемая для сырости; вместе с тем мешок становится твердым и не рвется в дороге. И таких нюансов было величайшее множество, при чем касались они почти каждого этапа подготовки экспедиции.

Кстати о продуктах, получили мы их с гарнизонных складов и были они отменного качества. Общий запас продовольствия, которое мы брали с собой, был рассчитан на месяц пути и состоял из муки, сушенного мяса, галет, риса, масла, сухой прессованной зелени, соли, перца, горохового порошка, клюквенного экстракта, сахара и чая.

Моими помощниками в походе по распоряжению командира Туркестанского полка были назначены штабс-капитан Михаил Егоров в качестве военного топографа, и подпоручик Евгений Бочкарев, в обязанности которого входило собрать энтомологическую коллекцию, заведывание хозяйством и фуражным довольствием лошадей. Кроме того, в состав экспедиционного отряда вошли шесть туркестанских стрелков (Попов, Звонарев, Николаев, Хамзин, Игнатьев, Гнусов) и четыре семиреченских казака (Чернов, Хабаров, Аксёнов, Кожевников). Со мной и моими проводниками, наш отряд насчитывал как раз пятнадцать человек, именно на такое количество членов экспедиции у нас было разрешение от Китайских властей.

Мне предоставлено было право выбора стрелков и казаков из всех частей, расквартированных в Пржевальске, кроме саперного взвода и батареи горной артиллерии. Благодаря этому в экспедиционный отряд попали лучшие. В путешествие просилось много людей. Я записывал всех, а затем наводил справки у ротных командиров и исключал жителей городов и занимавшихся торговлей. В конце концов в отряде остались только охотники и рыболовы. При выборе обращалось внимание на то, чтобы все умели плавать и знали какое-нибудь ремесло.

Приведенных с собой мулов мы оставляли в гарнизоне, вместо них нам предстояло взять лошадей в казачьей сотне. Я, Бауржан, Луцкий и прикомандированные казаки коней уже имели, но нам