Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

смогла обставить все так, как мне хотелось, но нередко могла себе позволить даже купаться в шампанском, не говоря уж о том, что на моем столе постоянно присутствовали такие изысканные деликатесы, как трюфеля. Да и титулы у меня постоянно менялись – вскоре после начала наших с его величеством любовных игрищ он презентовал мне имение Помпадур в Лимузене, которое принесло мне титул маркизы. А в позапрошлом году я стала герцогиней. В последний свой визит, за день до его безвременной кончины, мне принесли известие о том, что ее величество назначила меня гофдамой, что было самым высоким званием, которое могла получить особа, не имеющая в своих жилах ни капли королевской крови.

Но, главное, для короля я стала самым его главным советником по делам внутренним и международным, и без излишней скромности смею утверждать, многие из самых удачных решений его величества – моя заслуга.

И одно из них – это договоренность с русскими в Акадии, в результате чего мы получили обратно не только те территории, которые так бездарно потеряли в прошлом году, но и многие земли, утраченные еще в начале этого века. Вот только юго-запад Акадии до сих пор в английских руках – но, я надеюсь, ненадолго. И это стоило нам всего двух островов, которых мы и так лишились бы в ближайшем будущем.

Конечно, теперь мое положение, возможно, резко изменится – все-таки дофин меня всегда недолюбливал. Но не так давно он совершенно неожиданно приехал ко мне в Креси-Куве и даже извинился за свое поведение в прошлом. Он попросил меня стать одним из его наставников. Нет, не подумайте, не в делах сердечных – здесь он был примерным семьянином, за что я его весьма уважаю – а в политике и искусстве правления. Что будет теперь, я не знала, но уповала на Господа нашего Иисуса Христа, надеясь, что все обойдется.

Не дожидаясь официального известия о смерти моего бывшего сердечного друга, но почувствовав, что произошло непоправимое, я облачилась в траур и отправилась в Париж, где у меня до сих пор оставались апартаменты во дворце Тюильри. И, действительно, прибыв в город, я узнала, что на сей раз моя проклятая интуиция меня не подвела, и Людовика действительно более нет в живых.

А сегодня в базилике Сен-Дени моего друга похоронили – там, где покоятся практически все короли Франции, начиная с самого первого, Кловиса. Я не в силах была совладать со своими эмоциями и горько зарыдала. К моему великому изумлению, сама Мария Лещинская, вдовствующая королева, подошла ко мне и обняла за плечи. А после похорон, когда я хотела поскорее уехать из Парижа, меня окликнул новый король и сказал:

– Моя дорогая герцогиня, прошу вас, уделите мне немного времени завтра с утра. Ведь я не только осиротел, но и остался без наставника, которым был для меня мой покойный отец. Теперь мне самому придется царствовать и править. Я уже поговорил с министрами, но больше всего меня интересует именно ваше мнение.

– Конечно, ваше величество, – я сделала книксен, а сама подумала, что, увы, мне еще пока рано покидать Париж. – Где я смогу встретиться с вами?

– Лучше всего в ваших апартаментах. Я знаю про тайный ход, которым некогда пользовался мой отец. Таким образом, никто не будет знать про мой визит.

И действительно, в девять часов утра в замаскированную дверь, ведущую из тайного хода, робко постучали, и дофин – точнее, уже король – вошел ко мне. Тем для обсуждения было множество, но в конце разговор зашел о русских в Америке – и о «Секрете короля».

– Я считаю, что договор ни в коем случае нельзя нарушать, а тем более денонсировать, ваше величество, – сказала я. – На кону не только слово короля, пусть ныне и покойного, но и будущее наших колоний в Северной Америке. А насчет «Секрета»… Может, вы и правы, и в том виде, в котором он существует в настоящее время, он слишком опасен. И не врагам Франции, а вам, ваше величество. Но имейте в виду, что теперь его члены могут начать охотиться и на вас. И потому вам нужна собственная служба, которая заменит «Секрет короля».

– Давайте обсудим это в Креси-Куве в ближайшее время. И вот что еще. Русская делегация, направлявшаяся в Париж и далее в Россию, ныне – мои гости в Орлеане. И мне очень не хотелось бы отправлять их в Париж или даже Версаль – вполне возможно, что именно здесь «секретчики» начнут за ними охоту с удвоенной энергией.

– А что, если я их приглашу в Креси-Куве? А вы им это порекомендуете.

– Очень хорошо! Так я и сделаю. Заодно смогу с ними еще пообщаться, когда загляну к вам.

Глава 5. «Значит, нам туда дорога…»

6 апреля 1756 года. Орлеан, Франция. Старший лейтенант Аластер Фрейзер, Армия Русской Америки

Едва мы расселись за столом, чтобы поужинать, как в дверь неожиданно постучали.

– Войдите! – сказал Кузьма Новиков, а ребята по моей команде достали оружие и приготовились к встрече нежданного гостя.

– Господин русский посол, – с почтительным поклоном ответил слуга, появившийся в дверях. – К вам шевалье Дюпон.

Я с трудом узнал дворянина, неделю назад сообщившего нам о смерти старого короля. Тогда он был хоть и бледен, но безупречно одет. Теперь же на нем был пропыленный камзол, шляпа с обвисшими полями и грязные кавалерийские сапоги. Сам же он был небрит, а его лицо осунулось, словно последние несколько дней он питался лишь одним хлебом и водой. Дюпон, однако, попытался изобразить бодрость, и, чуть склонив голову, торжественно объявил:

– Личное послание его величества короля Людовика XVI мсье Новикову!

Один из моих людей сделал шаг вперед и протянул руку, чтобы взять послание короля. Но курьер – если он и в самом деле был королевским курьером – тихо, но твердо произнес:

– Его величество приказал передать это ЛИЧНО мсье Новикову.

Прежде чем я успел возразить, наш шеф встал, подошел к нему и с улыбкой взял из запыленных перчаток курьера большой конверт с вензелем, состоявшим из буквы L, на который были наложены буквы X, V и I, добавив при этом:

– Благодарю вас, шевалье. Я расскажу его величеству о том, как вы, не жалея себя, выполнили его поручение.

– С вашего позволения, мсье посол, я временно удалюсь. Слуги будут знать, где меня найти.

И он вышел, прежде чем кто-либо успел ему что-либо сказать. Походка его была нетвердой, он слегка пошатывался при ходьбе. Я