Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

только сейчас понял, что Дюпон смертельно устал, и что ему сейчас больше всего на свете хочется лечь в постель и хоть немного поспать. Тем не менее я не мог исключать возможности, что сей дворянин был прислан для того, чтобы отравить Кузьму Ивановича (так русские называли нашего посла), и распорядился, чтобы Люк Бержерон проследил за курьером. И лишь тогда, когда тот доложил, что Дюпон, не раздевшись и даже не сняв сапог, спит богатырским сном в помещении для слуг, храпя при этом на весь дом, я приготовился вскрыть конверт, причем лично – ведь я намного менее важная фигура нашего посольства, чем мсье Новиков.

Но когда я подошел к столу, то увидел, что Кузьма уже успел самолично разрезать конверт своим острым ножом с деревянной рукояткой и в ножнах из лосиной шкуры (этот нож он всегда носил при себе), и достал из него три листа бумаги. На первом из них я увидел изображение томагавка с лезвием, повернутым налево.

Кузьма Иванович прочитал послание короля, а потом развернул листок отличной белой бумаги, от которого на меня повеяло тонким и немного сладковатым ароматом духов. Я напрягся – мне доводилось слышать про яды, убивающие запахом, – но мсье Новоиков лишь улыбнулся и протянул письма господину Робинсону, произнеся при этом:

– Дамы и господа, нас приглашает к себе в гости мадам Помпадур – и его величество также просит нас воспользоваться ее гостеприимством. Мы получили право пользоваться королевскими ямскими станциями. Юноша, доставивший письмо, послужит нашим проводником.

Я облегченно выдохнул – наконец-то появилась хоть какая-то ясность. А ведь последние дни мы просто извелись от неизвестности.

Тридцатого марта, сразу после отбытия его нового величества, Кузьма Иванович созвал совет, состоявший из Томми и Дженнифер Робинсонов и вашего покорного слуги. Разговор шел на английском – этот язык так или иначе знали все четверо из нас, а вот из тех, кто, возможно, нас подслушивал, его, скорее всего, не понимал никто. Да если бы даже он его и знал, то вряд ли на достаточном уровне для того, чтобы понять наш разговор, который к тому же мы вели достаточно тихо.

– Сдается мне, – сказал тогда глава нашего посольства, – что лучше всего будет выполнить просьбу нового сюзерена – по крайней мере, пока.

– Но это не означает, что нам не нужно вообще ничего предпринимать, – возразил я.

– Именно так. Вот только неплохо бы понять, что именно нам сейчас лучше всего будет делать. И вот что я думаю об этом. У меня есть рекомендательное письмо от маркиза де Риго к маркизе – ныне, как я слышал, уже герцогине – де Помпадур.

– И, насколько нам известно, она – человек, который добился того, чтобы де Риго получил полномочия подписать договор с нами, – кивнула Дженнифер. – Так что я предлагаю написать письмо герцогине и в нем сообщить о рекомендательном письме, а также попросить о встрече.

– Вот только я вряд ли смогу его написать так, как надо, – покачал головой Кузьма Иванович. – Маркиз Дюкень и маркиз де Риго не обращали внимания на мою манеру разговаривать и на неправильность моего произношения. А в данном случае необходима куртуазность. Нужно соблюдать протокол и использовать правильные формулировки.

– Давайте я его напишу, – предложила Дженнифер. – Все-таки дочерей герцогов с детства учат как французскому языку, так и эпистолярному жанру на этом понятном всем дворянам языке. Напишите, как сможете, примерный текст, дорогой друг, и я его переделаю так, как надо.

– Благодарю вас, миссис Робинсон, – мсье Новиков поцеловал ручку Дженнифер. – И второй вопрос – уже к старшему лейтенанту. Аластер, мой друг, как вы оцениваете наше положение – теперь, когда все изменилось неожиданным образом, а люди маркиза де Риго отбыли без нас?

– На этих людей и так не было особой надежды. Но пока мы путешествовали с маркизом де Риго, наши недоброжелатели могли пакостить нам лишь исподтишка. Теперь же все стало для нас намного проще, хотя и опаснее.

– У меня есть несколько рекомендательных писем к своим бывшим сослуживцам, любезно написанных для меня мсье Габеном, – задумчиво произнес Кузьма Иванович. – По его словам, с их помощью мы сможем набрать команду, состоящую из ветеранов последней войны в Европе. Понятно, что они не сравнятся с твоими людьми, но все равно они будут более надежными, чем люди, которых мы наймем или найдут для нас, не зная, кто они и кому служат.

– Согласен. Вот только в город мы пойдем с четверкой моих людей. Но где они живут, адресаты этих писем?

– По крайней мере, один из них, некто Бенжамен Будро, живет в Орлеане.

Будро поначалу встретил нас неприветливо, но, увидев (и прочитав) письмо от Габена, заулыбался и сказал:

– Рад получить весточку от своего старого друга. И конечно, постараюсь ему помочь. Я могу найти человек десять. Конечно, это обойдется вам недешево, но эти люди – старые и опытные бойцы, которые не боятся ни Бога, ни черта.

И он назвал примерную цену – не чрезмерную, но все же достаточно большую.

– Договорились, – кивнул Кузьма Иванович, даже не торгуясь.

Люди, которых порекомендовал нам мсье Будро, и впрямь оказались неплохими бойцами. А узнав, что я воевал и на Моногахеле, и в последующих сражениях, и кем именно я командовал, он по-солдатски отчеканил:

– Мы готовы исполнить любой ваш приказ, мсье лейтенант. В пределах разумного, понятно.

– Для начала скажите, знает ли кто-либо из вас дорогу в Креси-Куве?

Один из новичков подал голос:

– С вашего позволения, господин лейтенант, меня зовут Поль Ленотр. Я из Дрё, это в двух лье от Креси-Куве.

– Отлично. Тогда будьте готовы завтра с утра отправиться в путь.

В тот же вечер Дженни завершила перевод письма для мадам де Помпадур с грубого простонародного на изящный придворный язык. Ранним утром Ленотр, в сопровождении одного из своих бывших сослуживцев, Андре Эрве, повез его герцогине. А остальных я, как мог, обучил кое-каким приемам ведения боя, а также провел две тренировки с участием всего личного состава во внутреннем дворе.

Новички все схватывали на лету, и я подумал, что пусть они еще не идеальны, но наши шансы отбиться от нападения бандитов в случае чего сильно возросли. В частности, все они – и наши, и не наши – отрабатывали навыки работы ножами и индейскими топориками, а также приемы рукопашного боя. К сожалению, мы не могли позволить им потренироваться в стрельбе из мушкетов и пистолетов. Для этого следовало бы выехать за пределы Орлеана. Мсье Новиков же категорически запретил это делать в