Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

— А ты, Александр Семёнович, по какому вопросу сюда ко мне заглянул? Или я нахожусь под подозрением, как потенциальный заговорщик?

— Типун тебе на язык, Павел Алексеевич, — махнул рукой Макаров. — Как такое вообще в голове твоей могло поместиться? Если уж ты заговорщик, то начальника твоего непосредственного Архарова нужно было прямо в Москве за жабры брать, да в допросную волочь.

— Чем же мы заслужили такое доверие? — усмехнулся Воронов.

— Павел Алексеевич, да Господь с тобой. Какое доверие? Я сам себе в некоторых вещах не доверяю. А вот гляжу я на тебя и понимаю, что слишком много дел в управе. Так много, что выделить немного времени на подготовку заговора ты не сможешь. Если только по ночам не отдыхаешь ты, Павел Алексеевич, а непотребное что-то затеваешь, — Макаров улыбнулся, но практически сразу стал серьёзным. — Узнать я пришёл, это твои ребятки на Васильевском вчера куролесили?

— Мои, — Воронов в который раз уже покосился на бумагу и поморщился, а потом встрепенулся. — Постой, Александр Семёнович, а ты-то откуда знаешь, что на Васильевском произошло?

— Так ведь не знаю я, — Макаров развёл руками. — А узнать хочу. Там неподалёку от того места, где твои пошумели, мои подопечные «тайную встречу» устроили. И на этой встрече Андрюшка Глинский мой присутствовал. Так вот, я никак найти его не могу. С утра на службе не появлялся, дома его тоже нет. А мне очень уж любопытно, что там эти молодые идиоты замышляют. Да и за Глинского беспокойство одолевает. Не случилось бы чего.

— А что за «тайное собрание» ваши заговорщики организовали? — Воронов схватил бумагу.

— Очередной «Офицерский клуб», — Макаров поморщился. — Надо намекнуть Михаилу Илларионовичу, что его офицерам совсем заняться, видимо, нечем, раз они клубы всякие устраивают. Нагружать их нужно, на-гру-жать! — и он поднял палец вверх. — А то как с Аракчеевым и Эйлерами связался, так все мысли и дела в артиллерию упёрлись. А манёвров-то давно никаких не было. Вот молодым офицерам всякая дурь в голову и лезет. Так что там с Васильевским? — напомнил он о своём вопросе как бы невзначай.

— Твою мать, — выругался Воронов, вскочил, протиснулся между Макаровым и своим столом и распахнул дверь. — Петров! Петров, сукин сын! А ну, сюда, рысью!

— Что-то случилось, Павел Алексеевич? — спросил Макаров участливо, но глаза его смотрели при этом цепко, словно в душу пытались проникнуть.

— Да, случилось, — Воронов провёл пальцами под воротником, а потом повернулся к начальнику Службы Безопасности. — Похоже, Александр Семёнович, мои орлы вчера перестарались немного, и вместе с нашими душегубами и этот ваш «офицерский клуб» захватили. — Увидев, что Макаров нахмурился, он быстро добавил. — Вы не волнуйтесь, Александр Семёнович, никто из офицеров, среди которых ваш Глинский был, не пострадал. Здесь у нас в камере сидят. А вот и Петров, — и Воронов распахнул дверь пошире, приглашая старшего полицейского, руководившего вчерашним рейдом, войти.

— Ваше благородие, звали? — Петров покосился на Макарова, но обращался к Воронову.

— Звал, — Павел скрестил руки на груди. — Вы зачем с бандой Сеньки Собакина офицеров повязали?

— Ну дык… — Петров развёл руками. — Они же в том трактире зачем-то собрались, что и банда. А как мы Сеньку повязали, кто-то что-то крикнул, кто-то бутылку разбил, и понеслось. Господа офицеры решили, что это мы бандиты, и на добропорядочных людей накинулись…

— И вступиться захотели, — Макаров покачал головой. — Вы их не слишком помяли-то?

— Да, нет, нам тоже досталось. — Петров махнул рукой. — Хорошо ещё, что в толкучке в той никто пистолет достать не сумел, или саблю обнажить. А то точно без смертоубийства не обошлось бы. Мы их всех вместе скрутили. Там не до разбору было. Да в камеру кинули, чтобы головы слегка остудить.

— Да, прав государь, Александр Павлович, — задумчиво проговорил Воронов. — Нужно что-то менять. Чтобы при рейдах сразу было понятно, что эти люди службу выполняют, а не просто кулаками помахать им захотелось.

— И обязательно должна быть координация между нашими службами, — Макаров взял со стола отчёт, написанный корявым почерком, и принялся его изучать. — Вот что, Петров, из камеры притащи сюда подпоручика Глинского. Скажи, что его главным дебоширом указали. Если кто из господ офицеров поинтересуется.

— Слушаюсь, ваше благородие. — Петров замялся у двери, а потом добавил. — Но вы же разбой Сенькин на этого Глинского не спишите? А то зачем тогда гниду эту ловили?

— Иди уже! — рявкнул Воронов. Дверь за Петровым закрылась, и Павел вернулся к своему столу. — Семён — хороший следователь. Дознания проводит, следствие ведёт так, что в суде у таких, как Собакин, шансов Сибири избежать нет. Но у нас людей не хватает, вот и приходится ему в рейды выходить и на задержания. Да что уж там, я сам часто с ними иду. — Сказал он, мягко забирая отчёт у задумчивого Макарова. — Я краем уха слышал, что его величество, Александр Павлович, что-то про специальный гвардейский полк говорил. Что полк этот только вот в таких рейдах участие будет принимать, да преступников наших вязать. Не слышал ты, Александр Семёнович, про подобное?

— Слышал, — кивнул Макаров. — И сейчас отчётливо вижу, нужен такой полк. Ой, как нужен. Только вот, обычная выучка солдатская не подойдёт. Вон, господа офицеры не дадут соврать, в том же трактире они со своей выучкой ничего не смогли сделать. Это же не поле боя, и не, прости Господи, манёвры. Учить надо таким премудростям гвардейцев. И его величество велел нам с Николаем Петровичем подумать, чему именно учить, и кто этим займётся. Так что и тебе не грех подключиться, Павел Алексеевич. Тоже подумай, да вон, Петрова своего обяжи. Он-то точно знает, что и как делать.

— Знает, как же, — Воронов покачал головой. — Только жалоба от трактирщика уже лежит в канцелярии у коменданта. Придётся нам, Александр Семёнович, всем вместе всё придумывать.

— А мы Зимина попроси нам помочь, — Макаров улыбнулся. — Он уже посоветовал где-нибудь на пустыре несколько изб сложить. Вроде де трактиры, да дома жилые. И прямо в них обучение проводить. Можно ещё чего-нибудь придумать. Уж пустырей вокруг Петербурга хватает, есть где развернуться.

— Вот что, я, наверное, сегодня за город поеду,