Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

в то же время близкой войны, которая выпала на долю наших дедов и прадедов. Чёрный задник был усеян лампочками, и смотрелось, как будто артисты поют на фоне звёздного неба. Они выступали в военной форме, с белыми повязками на руках и ногах — это был отличительный маркер «свой», который использовали наши солдаты в бою.

На протяжении всего концерта зал прорезали чистые академические голоса. Ни одной фальшивой ноты, ни малейшего неправильного колебания гортани! Голоса филармонистов были чисты, как языки пламени в древних зороастрийских храмах — огонь в них не должен был коптить.

От чистого огня горели и души. Алхимия! Это был алхимический процесс! Души присутствующих очищались от копоти дней. Я тоже прослезился. Пронять меня, обваренного, как рак, в цинизме прожитых лет уже сложно, но я не смог сдержаться, и слёзы текли из глаз. Ведь через искусство с нами разговаривает Господь, наш Бог, всеблагой и вездесущий.

На праздничном концерте ЧВК «Филармония» исполнила казачьи «Когда мы были на войне», «Ой что-то мы засиделись, братцы», «Не для меня Дон разольётся», песни про Великую Отечественную войну «Бухенвальдский набат», «Весна 45-го года», мои любимые «Журавли» и много других военных песен.

Справедливости ради отмечу, что певец, который исполнял «Смуглянку-молдаванку» в самом начале малость не вытягивал, но потом он разогрелся и допел её под ритмичные хлопки зала. Следующую, сложную для исполнения песню «Как плачут березы» он уже исполнил идеально.

Закончился концерт предсказуемо «Днём Победы» — вышли дети с фотопортретами наших предков, которые уже побеждали нацизм.

Во время концерта я несколько раз подрывался с места и, снимая для своего репортажа, прыгал, как Папагено, перед сценой. Для меня филармонисты были главными героями сегодняшнего дня, на остальных присутствующих я не обращал внимания. А зря — в зале находился их командир, и он сидел на первом ряду.

По правилам военного этикета я должен был соблюсти субординацию и прежде всего установить контакт с ним, и, как старшему по должности и званию, засвидетельствовать своё почтение. Мол, такой-то, такой-то, военкор проекта «Варвар Гонзо», приехал снимать праздничное мероприятие. Разрешите?

Но мало того, что я опоздал и заставил всех ждать, я ещё, как оказалось, мешал командиру смотреть концерт.

У меня было неприемлемое оправдание — я был настолько впечатлён выступлением, что забыл о его присутствии.

О себе командир напомнил, когда после концерта музыканты выстроились в два ряда на плацу. Военный выступил перед артистами, разбавляя свою речь недосказанным междометием.

— Так, б. Спасибо всем за проведённое мероприятие. И выступающим, и охраняющим общественный порядок, б. Всё прошло без происшествий, благодарю за службу. Все хорошо пели, б. Особенно мне понравилась «Смуглянка-молдаванка», б.

Командир был суровый и крутой, по нему было видно, что он найдёт подход к любому солдату, не важно, слесарь тот или водитель, артист или гитарист.

Пообщавшись немного с филармонистами и сфотографировавшись с ними напоследок, мы тепло попрощались, и потом, в дороге, и после, уже дома в Донецке, мы ещё долго находились под впечатлением от концерта ЧВК «Филармония».

* * *

Я по привычке дёрнул ещё раз дверь. Так, на всякий случай. Вдруг открыли уже филармонию, и артисты, кто живой, вернулись с фронта? Нет, заперто. Война продолжается. Донецк бомбят. Флейта, волшебная флейта ведёт принца Тамино. Та-дан!.. Та-дан! — слышу я в наушниках начало увертюры последней оперы Моцарта.

Вода

Воду в Донецке дают раз в три дня, вечером с 18:00. Ну кому дают, а кому вообще не дают — я не ропщу. Мне повезло — живу в доме, где она появляется по вечерам. А в других районах и домах её люди баклажками таскают. Коммунальщики подвозят цистерны, ставят во дворах, и стар и млад выстраиваются в очереди к ним. Железные, терпеливые и несокрушимые дончане.

Обстрелы ВСУ нарушили инженерную механику Донецка, в прошлом города-миллионника, и сейчас воды в нём не хватает.

С её отсутствием связано множество неудобств. Прежде всего, отправление естественных нужд. Есть такой донецкий синдром. Когда выезжаешь на «Большую землю», то в туалете на секунду задумываешься, прежде чем нажать кнопку сливного бачка. Ведь его может хватить на два раза. Если ты их уже использовал, тебе придётся смывать из ведёрка.

Для этой цели, в вечера, когда подают воду, я делаю запас, набираю ванну воды. А если быть точнее, то джакузи — мне досталась квартира с этим бесполезным и ненужным в текущей обстановке излишеством.

Все в Донецке приноровились обходиться без воды. Даже в роскошных донецких ресторанах у умывальников стоят для мытья рук вёдра с ковшиками. Есть приятные исключения — например, плавучий ресторан на Кальмиусе, они забирают воду прямо из реки. Ещё я слышал, на другом берегу есть спортивный комплекс с бассейном, тоже с автономным водоснабжением. Можно купить билет и поплавать, и помыться. Всё хочу сходить проверить.

А пока, чтобы освежиться с утра и помыться, я приноровился обходится одним чайником и одним ведром. Питьевую воду жителям дома, в котором живу, завозят централизованно, и когда у меня кончается бутыль, то я покупаю новую за 150 рублей у вахтёра.

Мне вообще с квартирой повезло. До этого мы с товарищем-журналистом снимали апартаменты на двоих посуточно. Стоило это в два раза дороже. Наш дом стоял возле Дома Советов, через дорогу — опасное соседство. Всё ждали, когда туда что-нибудь прилетит. Что-то типа «Точки-У». Но «Точки-У» у укров в одно время внезапно закончились. И прилетело, так, терпимо — пару снарядов 155-го калибра жмахнуло перед зданием.

Но к тому моменту мы уже разъехались. Мой товарищ, пригласив меня в гости, хвастался, показывая свою новую хату. Я, имея уже в кармане ключи от квартиры площадью 100 кв. м, только снисходительно ухмылялся:

— Да-да, Кирилл, квартира хорошая. Чисто, опрятно. Только тесновато, тесновато, — мне повезло, я снял квартиру в три раза больше и стоила она дешевле.

На следующий день я писал Кириллу смски:

«Братан, прикинь, уже час не могу выйти из квартиры. Заблудился)) В итоге решил никуда не ехать. Лежу в ГОРЯЧЕЙ ванне))»

«У тебя есть вода?» — с завистью вопрошал он.