Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин
Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека читать книгу онлайн
Книга посвящена теории и практике нравственной жизни человека – его человечности. Человечность женщины, нравственно себя образующей, в определении автора есть женственность. Человечность же мужчины, нравственно себя образующего, есть мужественность. Женственность и мужественность взаимно дополняют понятие человечности. Но роль женщины в сравнении с мужчиной в нравственной жизни человека более значительна благодаря особенностям женского существа, женской доброты в частности. В доброте женщины с огромной сосредоточенной силой проявляются и все остальные черты женственности: утонченное изящество женщины, ее покоряющая нежность, ее обаятельная застенчивость, ее беспредельная преданность в любви, венчающаяся в великом чувстве материнства.
Текст книги и послесловия приводятся в авторской редакции.
И с научной, и с общечеловеческой точек зрения книга актуальна и может быть интересна широкому кругу читателей.
The book is devoted to the theory and the practice of people’s moral life, that is their humaneness. According to the author the womanhood is the humaneness of a woman who has been forming herself ethically. And the humaneness of an ethically self-forming man is the manliness. The womanhood and the manliness are the mutual complement of the conception of the humaneness. But the woman’s part in comparison with the man’s is much more significance due to the features of the woman’s essence, particularly the woman’s goodness. It is the goodness that with enormous concentrated power has been manifesting all the womanhood features, such as woman’s refined grace, her conquering tenderness, her charming bashfulness, her infinite devotion to the love whose crown is the great sense of the motherhood.
The book is published in the author’s edition.
From both scientific and common to all mankind standpoint the book is topical and interesting to the wide readership.
Велико нравственное значение каждого отдельного подвига – подвига в труде, подвига на поле брани за правое дело, подвига мысли и духа. Но что может сравниться с повседневным, систематическим и сплошным подвигом, какой являет собой вся жизнь женщины-матери – от беременности и до самой смерти. И если каждый отдельный совершаемый тем или иным человеком подвиг так неотразим и так облагораживающе действует на людей, то как же должен действовать на них подвиг целой жизни женщины-матери. Жизнь ее – в настоящем значении слова целая цепь подвигов – во имя ребенка, во имя будущего человечества. И если тот или иной отдельный героический акт действует на наше воображение сильнее, нежели подвиг-жизнь матери, расцвечен для нас гораздо более яркими красками, то именно потому, что мы, как уже говорилось, так свыклись с каждодневностью этого материнского подвига, так свыклись с его простой естественностью и совершенной нормальностью, что, испытывая повседневно и повсечасно и незаметно для самих себя его благотворное на нас действие, в том числе, разумеется, и нравственное, мы лишь тогда начинаем замечать его, когда он нас покидает с кончиной самой женщины-матери, как и воздух, которым мы дышим, мы ощущаем по-настоящему лишь когда он улетучивается. Следует ли говорить о том, что живыми свидетелями ее прошедшей жизни-подвига остаемся мы сами, – если нравственное семя, зароненное ею в нашу душу, развившись в ней, даст свои плоды. Нравственное воздействие женщины-матери на жизнь человеческую тем более велико, что ее героизм – не одиночный акт и даже как героизм целой жизни не единичное явление, но героизм в самом точном значении слова массовый (сколько женщин-матерей на свете!), всечеловеческий героизм.
Нравственное значение материнства, материнского чувства, переоценить невозможно. Не следует забывать, что мать во всем ориентируется на своего ребенка: все то, что служит к его здоровью, физическому и нравственному – для нее высший закон. Но ведь ориентация на ребенка (вообще на ребенка, не только своего) – нравственный долг каждого. Что бы человек ни делал, он всегда должен иметь в виду ребенка, т. е. свое будущее, должен делать то, что способствует его нравственному росту и решительно воздерживаться от всего, что может подать ему плохой пример. Такая ориентация на будущее прямо проистекает из этического экстаза, предписываемого совестью и состоящего в том, что человек призван всеми силами низвести совесть будущего в себя, чтобы сохранить в себе собственную совесть и чтобы разобраться в ее идеальных требованиях.
Я, человек, всем своим существом, насколько это мне удается, должен порываться из настоящего, ограниченного уровня нравственного самосознания к более совершенному нравственному сознанию будущего, как оно представляется моему умственному взору уже в настоящем. И в той мере, в какой я сумею подчинить все свои помыслы и все свои поступки этому своеобразному этическому экстазу, сумею совершить этот умственный выход за пределы настоящего, мое собственное нравственное сознание будет становиться все более совершенным, равно как и более совершенным будет становиться тот новый мир, который я призван творить как человек.
И еще:
Касательно будущего существуют два взгляда, которые, при всей своей противоположности, одинаково фаталистичны. Согласно первому взгляду, будущее есть результат целеполагающей деятельности божественного творца, цели которого нам, однако, неизвестны, ибо сие не дано знать. Согласно второму взгляду, будущее есть результат слепой игры случайных сил природы (общества в том числе). И тот и другой взгляд одинаково исключают наше собственное сознательное участие в создании этого будущего. Истина состоит в том, что это будущее мы творим сами, руководствуясь идеалом добра и в соответствии с законами природы и общественно-исторического развития.
Но если в создании этого будущего мы своим творчески-преобразовательным трудом принимаем самое непосредственное участие, то мы в состоянии составить себе о нем более или менее определенное, хотя в то же время, если это отдаленное будущее, и более или менее фантастическое (научно-фантастическое) представление. На этом и основана сама возможность этического экстаза, предписываемого принципом совести в качестве одного из условий сохранения, развития и укрепления в себе самой совести.
Будущая совесть человечества подготовляется нами же – в воспитании подрастающих поколений, и в этом поистине великом деле женщине- матери принадлежит (и по праву принадлежит) решающая роль.
Женщина – наша героиня – счастливо вырастила своего сына. Он здоров, умен, образован, мужествен, девушки заглядываются на него. Но вот война обрушилась на нашу Родину, родину всемирного коммунизма, и принесла с собой новые жгучие заботы. Конечно, война бедствие для всех, но каким катастрофическим бедствием она должна обернуться для женщины-матери, призванной отдать, как говорится, на заклание с такими мучениями выпестованного и взращенного ею сына. Конечно, надо надеяться (без надежды жить нельзя!), – ведь не все же погибают на войне и не всех же она калечит; как раз напротив, гораздо больше воинов выживают (так ей иногда кажется) и возвращаются к своим домашним очагам – к своим матерям. Но ведь ее сына вполне может и не оказаться среди них… А если он вернется невредимым, как она, мать, будет тогда смотреть в глаза соседке, тоже матери, потерявшей своего сына?! Может, ему лучше вернуться с ранением? И она – женщина-мать – будет испытывать жгучий стыд перед той женщиной-матерью, который с неизбежностью примешается к ее же бесконечному блаженству от одного только сознания, что сын жив. С этим ликующим сознанием она каждый день будет ложиться, с ним же будет просыпаться ночью, и не раз, и с ним же будет вставать от сна. Вы спросите, причем же тут стыд, да еще жгучий? Разве наша героиня виновата в беде своей соседки, ведь такая же беда ожидала и
