Ирландская культура смерти. «Веселые поминки», духи иного мира и похитители тел - Екатерина Московскова

Могилы на кладбище копали только специальные «копатели могил» или соседи, но ни в коем случае не родственники или люди с той же фамилией, что и покойный. У каждой семьи на кладбище было свое место для захоронений, и могилу нельзя было копать на том же месте, где похороны прошли менее семи с половиной лет назад. Если вторая смерть наступала раньше, то новую могилу копали рядом. После истечения этого срока старую могилу разрешалось вскрыть: кости и доски перекладывали поверх нового гроба, который всегда помещали на дно могилы. Если смерть наступала в воскресенье, могилу копали в тот же день или во вторник, так как понедельник считался неподходящим днем для начала работы. Могилу также не копали по понедельникам, если верхний слой земли не был снят заранее, ведь переворачивание дерна по понедельникам считалось плохой приметой.

Старое ирландское кладбище.

CSGrud / Shutterstock

Бывали и конфликты между родственниками из-за места захоронения. Молодая жена, умершая в родах и, очевидно, считавшаяся жертвой фэйри, не могла полностью встроиться в семью своего мужа в загробном мире, и поэтому ее семья предпочитала хоронить тело на собственном месте на кладбище, с ее предками, которых она могла бы встретить и узнать. А муж, напротив, желал похоронить молодую жену в своей родовой могиле. Вопрос с родственниками вставал особенно остро, если муж планировал жениться повторно, ведь тогда умершая жена не считалась частью его рода. Подобные конфликты порой приводили к серьезным разногласиям и даже к дракам.

Запись из дневника французского путешественника Шевалье де Латокнэ (Chevalier de Latocnaye), Килларни, конец 1700-х

Несколько дней назад мне посчастливилось стать свидетелем весьма необычной сцены. Услышав похоронный колокол, я решил последовать за процессией, чтобы увидеть ирландские похоронные обряды. Оказалось, хоронят бедную женщину, и ее тело несли в окружении целой толпы женщин, которые горестно причитали, исполняя свой странный, почти ритмичный плач — гулкое «у-лю-лю». Мужчины же следовали молча, с отрешенными выражениями лиц, будто никак не участвовали в скорби.

Процессия шла медленно, и, когда достигла Т-образного перекрестка в конце главной улицы, вдруг вспыхнул спор. Оказалось, что брат покойной настаивал на том, чтобы ее похоронили на кладбище в Агадо, где покоились родственники его семьи. Однако муж считал, что женщину следует похоронить в Мукроссе, как того требовал обычай его рода. Спор быстро перерос в открытый конфликт, и стороны начали бурно выяснять, куда же направить процессию.

Когда никто не смог склонить друг друга, они согласились положить гроб прямо на дороге, чтобы решить спор с помощью силы. Оба клана, сторона мужа и сторона брата, развернули настоящую потасовку, размахивая палками и сражаясь за право определить место упокоения умершей женщины. Рядом со мной стоял глава здешнего прихода, мистер Герберт, который также выполнял обязанности мирового судьи. С присущим ему рвением он бросился в центр драки, разнял главных драчунов и взялся разрешить этот спор.

После короткой, но весьма оживленной беседы мистер Герберт постановил, что право выбрать место захоронения принадлежит мужу, и позволил ему возглавить процессию, запретив брату покойной идти с ними. Процессия двинулась в сторону Мукросса, а женщины, казалось, даже не заметили всей этой суматохи: они продолжали свои ритуальные причитания, вырывая пряди волос, ударяя себя в грудь и неизменно исполняя свое «у-лю-лю», как будто вокруг ничего не происходило.

В тот день я впервые так близко увидел ирландскую стойкость, с какой они, даже в час утраты, не теряют способности превращать трагедию в бурное и пылкое выражение их самобытного духа.

Когда наступало время отправляться на кладбище, тело в гробу выносили из дома ногами вперед, оставляя на некоторое время на двух или четырех стульях на открытом воздухе перед домом. Стулья или стол, на котором покоилось тело до погребения, переворачивали. То же самое делали и с другими стульями в доме. Все эти предметы оставались в таком положении вплоть до завершения захоронения. В Голуэе существовали особые правила для вноса и выноса гроба из дома: обычно его следовало выносить через южную дверь, а «чужака» — через северную, чтобы тот «забрал с собой несчастье». Чужаком считали того, кто не имел кровного родства с проживавшей в доме семьей, например недавно вышедшая замуж девушка. Это порой вызывало споры между участниками похорон, особенно если семья женщины выступала против такой традиции.

Похоронную процессию вели четверо мужчин, родственников усопшего, по возможности с той же фамилией. Они несли гроб на плечах по всему пути до кладбища, что считалось знаком уважения и почтения, особенно к тем, кто был любим и почитаем при жизни. Считалось дурной приметой, если гроб несли братья, поскольку верили, что это может привести к смерти одного из них в течение года. Каждый из тех, кто шел под гробом, должен был трижды совершить все необходимые действия для защиты от неудач. Если расстояние было слишком большим, то примерно через милю (≈ 1 600 м) гроб ставили на повозку, которая везла его к воротам кладбища, а там близкие снова подхватывали его на плечи. На островах или в прибрежных деревнях, где большую часть населения составляли рыбаки, гроб несли на плечах четверо мужчин, поддерживая его двумя веслами, которые покрывали белым полотном, завязанным по углам. По завершении похорон эти предметы возвращали владельцу.

Существовал обычай, что каждый, кто встречал похоронную процессию на дороге, должен был изменить направление и пройти вместе с ней три шага, так называемых «три шага милосердия». Считалось, что тот, кто не делал этого, проявлял неуважение к усопшему и недостаточное сочувствие к его семье. На пути к кладбищу процессия останавливалась у придорожных искусственно сложенных груд камней, обозначающих места прежних смертей. Там читали молитвы за душу покойного и докладывали новый камень. Люди считали, что неудача или фэйри могут преследовать процессию, поэтому по дороге между домом и кладбищем гроб старались не опускать на землю.

Молодую женщину несли до кладбища таким образом, чтобы не дать фэйри похитить ее и заменить на подменыша (changeling, síofra). Для этого гроб открывали три раза, пока похоронная процессия проходила по трем разным мостам. Если члены семьи умершей на третьем мосту убеждались, что в гробу лежит не их родственница, а подменыш, они должны были выбросить тело из гроба в реку, и тогда та, кого они считали умершей, окажется дома жива-здорова прежде, чем они