Из пережитого - Юрий Кириллович Толстой

Не скрою, к изучению диссертации приступил не без предубеждения, но по мере того как вчитывался в нее, все более укреплялся в том, что автор – зрелый самобытный исследователь, который давно перешагнул планку обычного кандидата наук. С тех пор мы подружились. Женни Карловна и в дальнейшем вела плодотворную научную работу. Круг ее интересов был необычайно широк. Познакомился я и с Павлом Ивановичем, человеком поразительного душевного такта и внутренней чистоты. К сожалению, он вскоре умер, и все заботы о семье легли на плечи Женни Карловны. Лишь нездоровье и необычайная требовательность к себе помешали ей стать доктором наук и профессором. Но и без этого заметен добрый след, который оставила Женни Карловна и в науке, и в воспитании тартуской школы цивилистов. Ко мне относилась по-матерински, а точнее, как старшая сестра, всячески пестовала, когда я приезжал в Эстонию, старалась максимально облегчить трудности быта. И все это делалось ненавязчиво, от души. В большой дружбе Женни Карловна была и с другими цивилистами, в том числе с Екатериной Абрамовной Флейшиц.

Мог бы многое рассказать и о других моих друзьях из Прибалтики, каждый из которых – человек яркой и неповторимой судьбы.

О моем отношении к состоявшимся выборам Съезда народных депутатов СССР, последующим выборам в Верховные Советы республик я довольно подробно написал в «Страницах жизни». Остановлюсь лишь на том, что не нашло отражения. Совершенно неожиданно для себя я оказался в составе Комитета конституционного надзора СССР. Вот как это произошло. Когда Комитет стали формировать, в его председатели прочили вице-президента АН СССР, академика В. Н. Кудрявцева. Что же касается С. С. Алексеева, то он возглавлял в Верховном Совете СССР Комитет по законодательству. От нашего университета в состав Комитета должен был войти в высшей степени достойный претендент профессор В. С. Прохоров, который сменил Н. С. Алексеева на посту главного редактора журнала «Правоведение». Я остался в журнале его замом. Я крайне одобрительно отнесся к вхождению В. С. Прохорова в состав Комитета. Он был вызван в Москву на Съезд народных депутатов, и казалось, что вопрос о его избрании предрешен. Но тут произошли заминки с утверждением Закона о конституционном надзоре, вызванные главным образом позицией ряда республик (в первую очередь прибалтийских), которые, как они говорили, не желали, чтобы с помощью Комитета на них надели узду. Принятие Закона было отложено. Не утвердили по этим основаниям и первоначально предложенный состав Комитета. Кандидатура В. Н. Кудрявцева в связи с перенесенным инфарктом отпала. Пост Председателя Комитета был предложен С. С. Алексееву, а его место в Верховном Совете занял Ю. Х. Калмыков. Существенные изменения произошли и в составе кандидатур, которые предстояло избрать. Неожиданно всплыла моя кандидатура. Поначалу отказывался, считая это неэтичным по отношению к В. С. Прохорову. На это было сказано, что кандидатура В. С. Прхорова отпала и если я откажусь, то от Ленинграда в Комитет никто не войдет. Посоветовавшись с В. С. Прохоровым и заручившись его моральной поддержкой, я согласился. По-видимому, попал в Комитет по двум причинам: во-первых, как цивилист и, во-вторых, и это, пожалуй, главное, как беспартийный. На момент утверждения состава Комитета оказался единственным беспартийным членом Комитета. У меня был и самый короткий послужной список. У других он занимал куда больше места, причем солидное внимание уделялось в нем работе в выборных органах, в том числе партийных. В Комитете по рекомендации С. С. Алексеева мне предложили курировать секцию по социально-экономическому законодательству, куда кроме меня вошли Р. И. Иванова, исполнявшая, кроме того, обязанности секретаря Комитета, А. Г. Быков (оба профессора Московского университета), О. Усманов (профессор Таджикского университета) и академик Академии наук Туркменской ССР М. Аннанепесов. Две другие секции возглавили: государственно-правовую – профессор М. И. Пискотин и правоохранительную – профессор В. Д. Филимонов. Вспоминаю их с самыми добрыми чувствами.

Заместителем Председателя Комитета Съезд народных депутатов СССР утвердил профессора Б. М. Лазарева. Надо сказать, что С. С. Алексеев и Б. М. Лазарев удачно дополняли друг друга.

Секретариат Комитета возглавил крупный ученый-аграрник, многоопытный работник Президиума Верховного Совета СССР, длительное время принимавший активное участие в законопроектной деятельности, Н. А. Сыродоев. Его заместителем стал С. А. Хохлов, очень скоро зарекомендовавший себя как дока по части подготовки самых сложных документов. Да и другие структуры Комитета были укомплектованы высококвалифицированными работниками. Комитет работал в неполном составе. В него отказались войти представители Прибалтики, не было, правда, по техническим причинам, представителя Казахстана, не заполнен был и ряд других вакансий. Тем не менее работали мы дружно и слаженно и за тот короткий срок, который был отпущен нам историей (Комитет просуществовал немногим более полутора лет), успели немало сделать.

Хотелось бы отметить два обстоятельства, которые сопутствовали нашей деятельности. Это, во-первых, подлинный интернационализм и, во-вторых, глубоко уважительное, товарищеское отношение друг к другу. В составе Комитета рука об руку трудились русский и белорус, азербайджанец и армянин, башкир и бурят, татарин и молдаванин, грузин, таджик, узбек, туркмен, киргиз. И хотя порой мы обсуждали очень острые вопросы, которые затрагивали интересы ряда республик, входивших в Союз (например, Армении и Азербайджана), обсуждение происходило корректно, причем представители разных республик испытывали друг к другу уважение. Мы как-то в шутку говорили, что поскольку Президенты Армении и Азербайджана никак не могут договориться, то неплохо бы делегировать к ним Карапетяна, представлявшего в Комитете Армению, и Мирзоева, представлявшего Азербайджан, которые отлично ладили, что не мешало им с принципиальных позиций отстаивать интересы своих республик.

К сожалению, на Законе, который определил компетенцию Комитета, лежала печать компромисса, что не позволяло Комитету с должной оперативностью реагировать на нарушения законности в нормотворческой деятельности как союзных, так и республиканских органов, а иногда связывало Комитет по рукам и ногам. Не могу поэтому признать справедливость упреков в конформизме, которые раздавались и раздаются порой и сейчас в адрес Комитета.

За выпавший короткий срок мы многое сделали в области расчистки авгиевых конюшен нашего законодательства. И вот что интересно. Иногда одни и те же круги критиковали нас с прямо противоположных позиций. Покажу это на примере рассмотрения в Комитете вопросов прописки. Понимая всю сложность и остроту вопроса и то, что одним махом разрубить этот гордиев узел не удастся, Комитет тщательно готовился к подготовке заключений о прописке. К работе были привлечены социологические службы, юристы, демографы, представители правоохранительных органов. Члены Комитета изучили множество документов, в том числе и с грифами. Опираясь на рекомендации социологов, мы приняли вначале достаточно сдержанное заключение, признав утратившими силу наиболее одиозные правила прописки и предложив соответствующим органам