Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика - Татьяна Петровна Знамеровская

дням мы гуляем, Боря, я и Юра, каждый раз выискивая новые места и возвращаясь к особенно красивым. Сидя на берегу озера, мы смотрим, как качаются белые нежные лилии и желтые кувшинки. Сорванные Борей и Юрой, они наполняют мои руки. Больше всего мы бродим по берегу Днепра и, выбрав хорошее местечко, лежим и читаем или разговариваем. Несколько раз я ездила верхом на Пьеро с ординарцем. Были в лагерях у папы. Я осматривала на коновязи лошадей. Ко мне подошли Мухин и Лисицкий, и мы долго разговаривали, вспоминая нашу поездку в Гусеницы, призовую стрельбу, а также Катю и Алешу.

7 августа. Сегодня серенькое теплое утро смотрит в окна нашей белой хаты, и мне не хочется вставать с постели. Несколько раз шел крупный короткий дождь, после которого выглядывало солнце, обливая светом зазеленевшую после дождя зелень. Набегающий ветерок доносил аромат степей. Задорней и громче кричали воробьи, купаясь в лужах. На одну из хат прилетел аист и стоял, застыв силуэтом, на одной ноге, а потом, взмахнув большими крыльями, плавно полетел в небо, постепенно скрываясь из глаз. Я люблю эту птицу и всегда жду ее, когда она прилетит и, как трещоткой, застучит своим клювом. Гуляя на озере, мы часто встречали в камышах и на воде голубую цаплю, ищущую в тине себе пищу.

Я долго читала и переводила стихи Сосюры. После обеда, когда дождь перестал и яркое солнце осушило землю, а полевые цветы сильнее запахли, я нарвала букет и принесла маме. Когда пришли Юра и Боря, они спустили лодку на воду и уговорили маму поехать с ними покататься. Солнце начинало клониться к западу, и его угасающие лучи были нежны и ласковы. На берегу были многие из полка. Наша лодка была на воде и готовилась к отплытию. Мама сидела в ней с мальчиками, а я стояла на берегу. Мне тоже хотелось поехать с ними, и я уговаривала мальчиков взять меня в лодку, но лодка была маленькая, мелкая, предназначенная для двоих, и, когда я села в нее и мы оттолкнулись от берега, она медленно начала погружаться на дно. Мы очутились сидящими выше чем по пояс в воде. Это была забавная картина, и на нас было невозможно смотреть без смеха. Но особенно у нас был жалкий и смешной вид, когда мы вылезли из воды и мокрые шли домой. Смеялись не только мы, но и те, кто был на берегу.

10 августа. Очень жаркий день, и мы с Борей несколько раз бегали к Днепру купаться и загорать. На этих днях я должна уезжать в Днепропетровск и буду там жить с домработницей, которая осталась в нашей квартире. Через две недели вернутся мама с Борей, а папа еще останется в лагерях. Уезжать отсюда не хочется, стоят чудные дни, а в городе духота и пыль.

Когда спала жара, Боря достал у хозяина хорошую лодку, и мы решили поехать к песчаным горам. С нами поехал и Юра. Медленно скользила лодка по неподвижной глади реки. С одной стороны возвышался высокий берег Днепра, а с другой стороны берег был плоский, покрытый яркой, сочной, зеленой травой; хотелось ее потрогать руками. Среди густой зелени вдали виднелась ветряная мельница, машущая своими крыльями. В этом месте река была широкой, и берега розовели от вечернего заката. Тихая вода, заходящее солнце и голубое небо, как все красиво кругом! Но вот наша лодка въехала в узкую полосу старицы, по берегам которой рос густой камыш, а на воде, среди густой, темной, круглой листвы, белели белые лилии и желтые кувшинки. Наклонив голову, я смотрела на лениво бегущие струйки воды, переливающиеся вдоль лодки, как жидкое стекло, и по временам становящиеся розовыми. Наша лодка была укрыта от всего мира, и над ней носились белые чайки, пролетая близко над водой, даже чувствовалось дуновение от их сильного полета. В чаще тростника у них, наверно, гнездо. Когда мы подъехали к высокому берегу, мы выкупались и, оставив лодку, поднялись на вершину песчаной горы, где лежа долго смотрели на далекие луговые просторы, на деревни, тонущие в зелени садов и высоких, стройных тополей. Белые хатки приветливо мелькали среди зелени, а внизу блестело небольшое озеро, заросшее камышом с цветами лилий. По берегу ходили две голубые цапли, освещенные красноватыми лучами вечернего солнца. Было так красиво вокруг, что не хотелось идти к лодке и возвращаться домой. Медленно угасало солнце, играя в воде яркими отраженными огнями. Когда мы садились в лодку, в сторону зари вода в реке была розовая, тихая, а позади она сгущалась, морщилась, синела и в ней было что-то неприветливо-пугающее. Я думала опять о том, как все здесь так же и совсем иначе, чем два года назад. Потому что я иная. Грустно!

14 августа. Через три дня я одна уезжаю пароходом в Днепропетровск. Мама готовит мне к отъезду, а уезжать не хочется. Дни стоят летние, солнечные, в садах много фруктов. Спелые, красивые яблоки со стуком падают с деревьев, гнутся ветки от слив. Утром купалась и долго лежала на горячем песке, читая и разговаривая с Борей и Юрой. Они жалеют, что я уезжаю. Вчера папа обещал приехать из лагеря на Пьеро с тем, чтобы я смогла перед отъездом покататься верхом. После обеда я обошла с мальчиками все наши любимые места, и, когда незаметно спустился вечер, я услышала знакомый топот лошадей. К калитке подъезжал папа. Я выбежала его встречать и, подбежав к Пьеро, ласково гладила его густую гриву. Потом, быстро вскочив в седло и взяв в руки поводья, я с ординарцем выехала на дорогу. Проехав деревню, мы поехали лугом. Четко доносился запах трав и полевых цветов. Голубое небо, золотое угасающее солнце, зеленая высокая густая трава и чудесный воздух опьяняли. Я чувствовала, что я молода и сильна. Быстрый бег лошади и равномерное покачивание в седле доставляли мне удовольствие. Временами высокая трава хлестала мне колени, а белые цветы ромашек бежали назад из-под ног лошади. По легкому, чуть слышному шевелению уздечки Пьеро понимал, когда ему можно прибавить ходу, и, фыркая, ускорял бег. Он рвался вперед, но, сдерживаемый моей рукой, немного поднимаясь на задние ноги, встряхивал шеей и шел широкой рысью. Я чувствовала живое, умное существо, послушное воле человека, и сама сливалась с лошадью в одно целое.

Домой мы возвращались берегом реки, когда удлинялись вечерние тени, а вдали виднелись ясные очертания леса и жилых строений. Всюду был разлит покой, на земле