Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика - Татьяна Петровна Знамеровская

«Вам эту карточку дала Лида?» – «Лида. Но ведь и вы даете, правда?» Он, по-видимому, очень хотел иметь мою карточку, и я согласилась ему ее дать. Он улыбнулся своей ласковой улыбкой и ушел в аллею парка. Темнело… Мне было немного грустно, потому что через несколько дней я должна была уехать домой. Облокотившись на перила террасы, я задумалась. Я думала о том, сколько я увидела красивых мест, которые сохраню в своей памяти. Я слилась с горами, морем и цветами. Мимо прошел Аю и, остановившись, тихо промолвил, взглянув на меня:

«Одинокая Танюша!» Он хотел еще что-то сказать, но впереди шла его жена и позвала его идти с собой. Мне хотелось этот вечер быть не одной, потому что было грустно. Из всех мужчин мне хотелось бы этот вечер провести у моря с Аю, но это было невозможно.

Подошел Ваня и заговорил со мной. «Вам скучно? Идемте в Харакс, там сегодня хорошее кино». – «Хорошо», – ответила я. – «Только пойдите что-нибудь на себя накиньте, вечер будет прохладный. Я вас буду ждать около веранды». Я пошла в комнату, но потом решила не идти. Ваня насвистывал мотив знакомой песенки под окном, но я вышла и даже не зажгла свет в комнате, чтобы он решил, что там меня нет. Через некоторое время он ушел меня искать в парк, и я слышала, как удалялись его шаги в аллее, усыпанной галькой, и как он встречных спрашивал, не видели ли они меня. Позднее я одна пошла к морю. По дороге меня нагнал Леша и пошел со мной. Мы сидели у моря на большом камне и говорили о Москве. Я вслушивалась в слова, а глаза мои пристально следили за маленькими светящимися точками в море, которые делались то ярче и крупнее, то исчезали. Где-то далеко на горизонте в море проплывали далекие пароходы. Куда они держали курс? К каким незнакомым странам? Мне захотелось быть на палубе одного из них и пересекать темное ночное море по направлению к чужим незнакомым странам. Море волновало меня, тревожило своим простором и звало куда-то за линию горизонта. Вдруг Леша меня обнял. Я резко отстранила его руку и холодно сказала: «Бросьте глупости! Как вам не стыдно, неужели вы не можете сидеть, не обнимаясь?» Он попробовал пошутить и снова обнял меня. Я сильно ударила его по руке, сказав: «Я, кажется, не давала вам повода приставать ко мне с объятьями и это вам ясно показала. Еще раз повторяю, что терпеть не могу такого хамства». – «Однако вы слишком злая, я этого не ожидал», – сказал он удивленно. – «Ну так вот, имейте в виду, что я могу быть еще злее», – ответила я спокойно. Леша отстал и сидел долго молча и тихо. Очевидно, решительность моего тона подействовала. Когда я встала, чтобы идти домой, он подал мне свою руку и довел до двери дома.

19 июня. Утро чудесное, море тихое, набегающие волны нежно ласкают у берега камни. Эти дни я часами сижу на высокой скале и не могу насмотреться на переменчивую красоту моря, она заполняет мои мысли, как и мои чувства. Когда соленые брызги долетают до меня и свежим поцелуем прикасаются к бронзовой от загара коже, я улыбаюсь и чувствую, что мои зубы сверкают на солнце, как белая морская пена. Хочется широко раскрыть руки, обнять необъятное море и звонко ему крикнуть: «Я люблю тебя, потому что ты воплощение жизни, красоты и правды, потому что твой простор тревожит и зовет» – и еще много-много слов хочется сказать… А белозубые волны улыбаются, и на их гребнях всплывают прозрачные медузы. Я сижу среди камней, как краб, потому что мне не хочется видеть людей, а сюда может прийти только Володька – это кусочек моря. Когда я пробую представить его себе в удалении от моря, в городе, то в памяти всплывает стеклянная банка, а в ней заспиртованная медуза, жалкий комочек живого существа. Таким же был бы и он. Когда раздается звук его прыжков с камня на камень, я не меняю позу и не поворачиваю головы. Я вскидываю на него глаза только тогда, когда слышу его голос. Между нами странные отношения. О его прошлом я знаю только, что он сын водолаза и вырос у моря, но этого вполне достаточно и это определяет его самого, как и всю его жизнь. Ему 20 лет, и в его сильной, крепкой фигуре, в его уверенных движениях есть что-то порывистое и жизнерадостное. Я понимаю, что он прямолинеен и прост и на его силу можно положиться. Мне доставляет удовольствие любоваться им, потому что в нем есть свежесть морского ветра. На меня Володька смотрит слегка пренебрежительно, – я для него только курортница из дома отдыха, не умеющая ставить паруса и не умеющая плавать. Я даже не вполне понимаю, почему он долго сидит со мной у моря и разговаривает. Возможно, что он видит мою любовь к морю, как и мой интерес к его рассказам о нем. Соленый ветер и шуршащая пена сближают нас. Он сидит на камне и как всегда небрежно роняет слова: «Мы сегодня едем на рыбную ловлю на всю ночь. Видишь, какое тихое море, и дельфины играют, улов будет хорош». Он сощуривает свои длинные густые ресницы. Я слежу за направлением его взгляда, и мои глаза тонут в голубой безбрежности горизонта. Море сливается с небом, и не отличишь, где начинается одно и кончается другое. Ветер бросает на лоб пряди волос, и я говорю: «Как бы я хотела тоже поехать на рыбную ловлю. Володя, если бы ты взял меня с собой! Лодка большая, я мешать не буду». Он поворачивает ко мне свое смуглое от загара лицо, на котором особенно белыми кажутся зубы. «Ну вот еще что выдумала, а если будет буря на море и тебя укачает? Тогда что? Ни одной из курортных женщин я не посоветовал бы ехать с рыбаками в море». – Я встала и резко говорю: «Прежде всего, я не одна из курортных женщин, и ты знаешь, что я люблю море и не боюсь его, и меня не укачает». Набежавший ветер треплет платье, волосы, и я чувствую, что я действительно ничего не боюсь, я себя чувствую сильной, гибкой, в каждом моем мускуле горит жизнь, молодость, и мне хочется бросить вызов всему миру. Володька раскрывает широко ресницы, отчего его глаза делаются простодушными. «Ну не сердись! Не видел я еще таких курортниц, как ты».

Я снова