Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика - Татьяна Петровна Знамеровская

сажусь на камни и жадно вдыхаю соленый запах моря и водорослей. В этом запахе чувствуется что-то свежее, радостное и тревожное. По временам ярко сверкают на солнце спины дельфинов. С шумом разбиваются волны о камни и обрывки пены, рассыпаясь, летят брызгами, но потом они снова рождаются в глубине, переливаясь шелковистой поверхностью гребня, и снова с шумом ударяются о камни. Как хорошо! Нет и не может быть слов для того, чтобы описать море. Всю жизнь хотелось бы его видеть.

Володя сквозь зубы напевает. Я невольно сравниваю с ним десятки людей умных, образованных и чувствую, что ни в одном из них нет той свежести, непосредственности и настоящей радостной молодости, которая звенит в его смехе, сквозит в эластичности его движений. «Володя, скажи, где ты учился?» – Он отвечает лениво: «Посылали меня в школу, учился я там до последнего класса. Только, по-моему, много там лишнего в ученьи. Часто я убегал с уроков, потому что всегда тянуло к морю. Сижу на парте, слушаю, и вдруг перед глазами море появится, такое серебристое в утреннем солнечном свете. Знаешь, какое оно утром? И нет сил сидеть на уроке. Убежишь из школы, сев в лодку, распустишь парус и, как птица, летаешь на просторе, забывая, что существует школа. По-моему, море во много раз лучше всего того, чему учат в школе». Мягкая улыбка трогает его губы. «А учительница не раз сердилась на меня и говорила, что из меня вышел бы толк». Что я могла сказать в защиту наук ему, являющемуся неотъемлемой частицей могучей природы, счастливому своей силой, свободой и отсутствием лишних сомнений? Я не находила для него слов возражения. Я знаю, что он не задумывается над путаницей мировых вопросов, что ему незнакомы имена величайших мыслителей, что ему чужд вопрос, для чего жить и как жить. Но я знаю, что он любит жизнь и что он счастлив.

20 июня. Вчера под вечер я, Лида и Аю ходили в Алупку. По правде говоря, уезжать из Крыма не хочется.

Сегодня утром я ходила в Массандру[261] с Аю, и он подарил мне чудный букет чайных роз. День был изумительно яркий. Тихо и лениво в голубом небе проплывали легкие облака, сплетаясь в тонкие прозрачные узоры в золотой атмосфере, запах цветов слегка кружил голову. «Взгляните, Танюша, кругом, вот в чем великая радость жизни! Вы только всмотритесь в голубое небо и там, далеко, в бегущие волны моря, где белеет белый парус. Как все чудесно и счастливо, и жизнь для человека – это большой дар. Чего стоят минуты восторга при виде природы и всего прекрасного, чем она богата!» – говорил Аю. Мы долго сидели на выступе скалы над морем и говорили обо всем, как старые друзья. Нам было хорошо. Мы вспоминали наши прогулки, и Аю жалел, что я скоро уезжаю. «Увидимся ли когда-нибудь снова? Ведь таких, как вы, я еще, поверьте, в жизни не встречал», – сказал он задумчиво, прощаясь со мной. Но ведь и такие, как он, редко встречаются, подумала я. Хотела ему сказать и не сказала. И еще подумала: как часто мне говорят приятные и лестные вещи. И я это ценю, записываю невольно… А тот, кто мне нужен, все-таки не ответил на мою любовь.

Днепропетровск

24 июня. Вчера я приехала в Днепропетровск. В Ялту я выезжала утром автомобилем. Утро было чудесное. В легком утреннем воздухе особенно пахли цветы юга, смешивая свой аромат с запахом моря. Ко мне подошел Аю и, дружески прощаясь со мной, сказал: «Если я попаду в Днепропетровск, то непременно разыщу вас и приду к вам, хотя вы меня и не приглашаете». – «Я буду очень рада вас видеть, – улыбаясь, ответила я, – знаете, вы, сероглазый Аю, и Аю-Даг так сходны, что для меня сливаетесь в одно. Вы такой же большой и тоже Аю. Я буду думать всегда о вас вместе с Аю-Дагом; воспоминание об одном будет вызывать образ другого». – «Только, наверно, вы будете чаще вспоминать Аю-Даг, а не Аю», – с грустью сказал он, и в его серых глазах была знакомая, хорошая ласка, которая так привлекала и трогала меня.

Из «Жемчужины» нас уезжало двадцать человек. До Севастополя мы ехали из Ялты пароходом. Море было тихое, и, сидя на палубе, я любовалась живописным побережьем. В Севастополе я осмотрела город, который мне очень понравился, как и «Панорама»[262]. Вечером я прощалась с Лидой; за это время мы хорошо узнали друг друга, и расставаться нам было грустно. Попов, прощаясь со мной, сказал: «Я все это время следил за вами, товарищ инженер, и видел, что вы жили в Крыму настоящей светлой жизнью, такой жизнью, которой должна жить истинная молодость. Вы не прикрашивали ее ничем искусственным, и в вас постоянно горел светлый огонь. Я дам вам один совет на прощанье. Не выходите замуж до окончания института; я уверен, что из вас выйдет толк. И когда станете настоящим инженером, если вспомните обо мне, напишите мне несколько строчек».

Днепропетровск приветствовал меня дождем. На вокзале меня встречал Боря. Я была ему рада, и мы всю дорогу рассказывали друг другу всякую всячину. Я приехала домой такая загорелая, что на улице на меня оглядывались и часто по этому поводу слышались замечания. Мои мысли все еще были на берегу моря. Женя мне писал, что, по его мнению, природа Крыма красива, но не глубока и не располагает к анализу добра и зла внутри своего «я»; и к тому же там скорее находишь оправдание для зла. Отчасти он прав. В красоте юга много яркости, страстности, но глубина и страстность – разные вещи. И однако, эта яркость слишком очаровывает. Я жила в Крыму безотчетной жизнью, строго не анализируя свои чувства и ни о чем не задумываясь, а просто наслаждаясь окружающим. В этом была здоровая первобытная радость, лишенная всяких сомнений и раздумья, благодаря чему я хорошо отдохнула нравственно и физически. Конечно, во мне не залечилось все то, что меня так мучило. Но у меня стало больше сил, и я чувствую себя молодой, порывистой, свободной. Все-таки еще вся жизнь впереди.

25 июня. Получила письмо от Павлуши. Он много пишет о себе, о своей работе на Урале. Письмо полно доверия и ласковой теплоты. Как он мне дорог и теперь, хотя и далеко от меня! И все-таки на этом поставлена точка и возврата к прошлому нет.

Просматривая свой внутренний багаж и перечитывая тетради своего дневника, мне в некоторых