Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

же степени ограничению трат означала, — флот не довезет достаточной суммы, чтобы расплатиться с пехотинцами. Уже не хватало продовольствия, чтобы накормить поплывших сражаться солдат. Войско взбунтовалось. Часть флотилии вообще не вышла в море, ибо Хью Деспенсер испытывал серьезный страх, велев руководству судов на восточном побережье защищать его от Роджера. В начале октября 1324 года Хью Деспенсер написал Джону де Старми, адмиралу флотилии восточного побережья, предупреждая, что в Голландии был собран внушительный комплекс кораблей, вскоре ожидающийся в его области ответственности — в Восточной Англии — с огромным числом вооруженных солдат под командованием Роджера Мортимера и других изгнанников. Казалось, Роджеру следовало лишь оставаться за пределами Туманного Альбиона, чтобы наводить ужас на сердца Эдварда и Деспенсера.

Карл предложил английскому королю четыре варианта. За исключением одного, все они подразумевали потерю Ажена и остальных гасконских земель. Последний допускал возвращение Эдвардом территории целиком столь быстро, сколь прибудут во Францию для переговоров Изабелла и ее сын, принц и наследник трона. Конечно же, это оказалось западней. Двенадцатилетний принц являлся подходящей заменой в качестве правителя Эдварду Второму, а в обществе матушки — еще и приемлемым кандидатом для заключения дипломатического брачного союза. Переместить юношу из-под надзора Деспенсера было равно желательно, тем более, что Изабелла не обладала возможностью предпринять что-либо против супруга, пока сын оставался вероятным заложником в стане неприятеля. Несомненно, Карл тоже хотел видеть Изабеллу спасенной от английской пытки, хотя бы из братского сочувствия. Что было крайне умно в расставленном капкане, так это то, что, несмотря на очевидные риски, совершаемый выбор являлся для Эдварда наиболее привлекательным. Одним движением он мог и закончить войну, и вернуть все, что успел потерять — либо малой ценой, либо вообще безвозмездно. Внимательный к грозящим рискам, король Англии пересмотрел предложение Карла, предложив первой прислать Изабеллу и пообещав, что его сын последует за матерью в случае согласования дальнейших условий. Эдвард также предложил, чтобы супруга вернулась в страну, если к определенной дате она не добьется удовлетворяющего монарха мирного урегулирования. Интересным подпунктом оказалось, что «тому самому Мортимеру», и с ним другим английским бунтовщикам надлежало оставить Францию накануне посещения королевы, «с учетом опасностей и бесчестий», способных ей угрожать. Папа Римский тоже благоволил выбору Изабеллы в качестве посредника. Его посланники передали Эдварду, что ее присутствие во Франции гарантирует возвращение Гаскони во всей полноте. Подобное «поручительство» убедило суверена Туманного Альбиона, и он постановил отправить жену на родину галлов уже весной.

Эдвард не обладал достаточной силой воображения, чтобы рассмотреть более тонкие и рискованные особенности подготовленной ему западни. Успокоенный тем, что Изабелла не посмеет ослушаться во Франции его повелений и всецело полагающийся на контроль Деспенсером баронов дома, он видел лишь дипломатические аспекты предстоящих перед ним решений, а не их стратегические последствия. Не посылая сына во Францию, Эдвард избегал самого опасного шага, который мог совершить, но он не мог понять, насколько международная дипломатия отличается от домашнего политического надзора. В Англии королю, хотя скорее Деспенсеру, позволялось стращать лордов и народ, заставляя их подчиняться и находиться в узде через воздействие угроз и штрафов, через иерархию права. В международном масштабе такой контроль не представлялся возможным. Ресурсы и независимость Франции, Испании и Нидерландов обеспечивались степенью готовности пойти на уступки, остро требующейся пытающемуся сохранить свои зарубежные владения английскому монарху. Таким образом, его политика в Гаскони должна была основываться на сотрудничестве с Францией, а не на воинственной позиции, навязываемой Хью Деспенсером.

К несчастью, единственный человек, способный провести Эдварда через процесс международных уступок, граф Пембрук, умер шестью месяцами ранее. В конце июня 1324 года, по пути в Париж, он упал после обеда в одном из принадлежащих ему домов близ Булони. Граф умер почти мгновенно, вероятно, перенеся апоплексический удар, но также велика и вероятность отравления. Его уход горько оплакивали все политические партии Англии. Пембрук лично принимал участие в урегулирование каждого серьезного кризиса на протяжение правления Эдварда. Но с настоящего момента не находилось ни одного мирового судьи, чтобы разрешить споры короля с его баронами.

В марте 1325 года Изабелла выехала в страну детства, в государство, где она родилась, в обществе спутников, выбранных для нее мужем и Деспенсером. Все, отправлявшиеся с королевой, были в действительности либо шпионами, либо наставниками. Дамы Изабеллы являлись супругами, верных монарху дворян, а кавалеры, ни один из которых не мог похвастаться французским происхождением, — как на подбор, пылкими сторонниками Эдварда. Тем не менее, она радовалась отплытию из Англии. «Ее Величество пустилась в дорогу с большим удовольствием», — писал автор «Жизни Эдварда Второго» о моменте отбытия Изабеллы, прибавляя, что королева была «счастлива двойной радостью — возможностью навестить родную землю и родственников, а еще оставить общество тех, кого не любила». Знай летописец о разворачивающейся интриге, назвал бы ее радость тройной, прибавив также перспективу замышляемой мести.

*

Для Изабеллы возвращение во Францию оказалось значительным облегчением. Она объехала государство без особой спешки, наслаждаясь способностью находиться от Англии далеко. Пока Эдвард беспокоился, что жена затеет с Роджером политическую схему, — и действительно, некоторое число французских и английских летописцев, описывавших события потом, предполагали, — единственной целью отплытия Изабеллы из Англии являлась встреча с Мортимером, это совсем не объясняло дело целиком. Роджер пребывал в области Эно, скорее всего «изгнанный» французским королем в соответствии с заключенными с Эдвардом договоренностями. Изабелла также вела себя, соблюдая наставления мужа. Высадившись на берег, она проследовала со свитой в Париж через Булонь и Бове, перед встречей с братом в Пуасси пообедав с французской королевой в Понтуазе. Изабелла не виделась с Роджером, они даже не связывались друг с другом напрямую. В те дни, вне зависимости от их затаенных стремлений, взаимоотношения этих двоих были просто политическим взаимопониманием, проходившим через руки Карла Четвертого.

Английская королева не питала иллюзий относительно последствий своего бездумного растрачивания вырванной у Эдварда ненадолго свободы. Весной 1314 года, в возрасте восемнадцати лет, Изабелла посещала Париж и встречалась с отцом, Филиппом Красивым. Она тогда поделилась с ним чудовищным известием о изменнических свиданиях всех жен ее трех братьев с двумя рыцарями в Нельской башне. Филипп проследил за молодыми людьми и задержал их. Оба погибли страшной смертью: их колесовали на Монфаконе. Что оказалось для королевы Англии важнее, — несчастных женщин тоже сурово покарали: развели с мужьями и на оставшуюся жизнь поместили в заточение.

Вопрос с Гасконью также вел Изабеллу по верному, прямому и узкому, пути. Переговоры с братом происходили совсем не легко. Хотя у нее уже имелся дипломатический опыт от 1313 года, когда