Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

Изабелла была послана во Францию в качестве английского переговорщика, в те дни главным уполномоченным лицом от второй стороны являлся ее любящий отец, кому она просто вручила ходатайство и от кого стала ждать исполнения почти всех своих желаний. Теперь же Изабелла вела переговоры с умным и внимательным братом, Карлом Четвертым. Его основной целью оказалось извлечение максимально возможной выгоды из положения с Гасконью без разжигания еще более серьезных военных действий. Карл яростно спорил и, ввиду ведущих к военному столкновению событий, оставлял за собой последнее слово на протяжение всего процесса переговоров. После того, как первые этапы прошли для Изабеллы неудачно, она написала Эдварду, признаваясь, что рассматривает возможность вернуться в Англию. Вероятно, признание имело риторический характер, нацеленный на оживление доверия короля к жене, ибо молодая женщина также предложила, если последует его согласие, остаться во Франции и проследить за ходом переговоров. Разумеется, Эдвард принял письмо за чистую монету, так как вскоре послал ей некоторую сумму денег.

Изабелла вернулась в Париж. По вечерам она обедала с семьей и советниками, принимая знатных гостей. Днем проводила время, посещая храмы. Королева Англии являлась набожной католичкой и внимательно относилась к святым реликвиям, но теперь большая часть ее досуга посвящалась созерцанию. Мысли Изабеллы были постоянно заняты, вероятно, историей с Роджером. Ей также следовало понимать, — стоит подписать мирный договор, и Эдвард прикажет супруге вернуться. Ему придется отправиться во Францию, и тогда Деспенсера можно брать под стражу, но только как Эдвард станет обращаться со своей королевой потом? Изабелла сознавала, ей потребуется предать мужа, которому она принесла священные клятвы в повиновении и верности. Что произойдет, если заговор потерпит крах? Если до возвращения монарха Деспенсер избегнет ареста? Не оставалось сомнений, в государстве супруга Изабеллы королевский статус не служил залогом неприкосновенности от преследования за измену, особенно, когда дело касалось нежеланной женщины.

Роджер продолжал находиться в Эно, при дворе графа Уильяма Эно, проживая деньги, вырученные сыном от залога недавно унаследованного им лордства во Франции Карлу Четвертому. Оттуда он мог легко посылать письма как во Францию, так и магнатам в Англию, сейчас в общей массе обернувшимся против Хью Деспенсера. Эно также удерживало Мортимера на безопасном расстоянии от Изабеллы, дабы Эдвард не сумел заподозрить их сговор. Но, что еще важнее, графство предлагало значительную дипломатическую возможность. Несколькими годами ранее был совершен запрос о браке одной из пяти дочерей Уильяма Эно с сыном английского короля, принцем Эдвардом. Ничего из этого получилось; но Роджер знал, если Его Милость все еще строил планы, и, если мальчик смог бы приехать и вступить в союз с одной из девочек Эно, финансовое и военное могущество графства оказалось бы в распоряжении Изабеллы. Подобный поворот плана зависел от решения короля Эдварда отправить сына во Францию. Такое вовсе не являлось невыполнимым, особенно, учитывая замерший вопрос с оммажем за Гасконь. Если английский монарх не прибыл совершить его лично, тогда единственным допустимым для Карла вариантом был оммаж, принесенный принцем.

31 мая 1325 года Изабелла утвердила условия мирного договора между Англией и Францией. Они имели значительный перевес в пользу последней. И в уме не держа, что к Эдварду вернется вся Гасконь, сначала постановили ее полную капитуляцию перед Карлом и только потом постепенный процесс передачи. Назначения там английского короля должен был одобрить французский чиновник, кроме того, монарху Туманного Альбиона не дозволялось поднимать с земли войско. Он сохранял контроль над крепостями и комплексом военных объектов, однако, область вокруг Ажена подчинялась надзору со стороны суда, — раз считалось, что Эдвард претендует на титул, то ему следовало возместить убытки, нанесенные вторгшейся на территорию французской армией. Договор унижал и экономически подавлял англичан, что объяснялось не неумелым поведением Изабеллы, а невозможностью самого сложившегося положения.

13 июня Эдвард одобрил составленный документ. Выбора у него не было, — король Англии не имел сил добиться лучшего урегулирования конфликта. Тем не менее, оставался нерешенным вопрос, — кто поедет приносить оммаж? Суверен настаивал, что ему нужно плыть во Францию лично, предотвращая тем самым попадание сына в руки к Изабелле. Хью Деспенсер отчаянно уговаривал членов Совета помешать королю покинуть Англию, но потерпел поражение. Решающий голос остался за Генри Ланкастером. Тот основательно подталкивал Эдварда к отъезду. Понимая, что его жизнь окажется в опасности, Деспенсер с равным пылом пытался того отговорить. Казалось, настроенная против фаворита партия уже готова воспользоваться первой возможностью, чтобы сбросить Хью. Лишь позднее, когда Деспенсеру удалось поговорить с монархом с глазу на глаз, он сумел доказать Эдварду, как уязвим станет в его отсутствие. Вспомнив о судьбе, постигшей Гавестона, суверен поменял мнение и, притворившись заболевшим, в последний момент отказался отплывать из страны. Генри Ланкастеру и графу Норфолку, двум вельможам, вероятно, ожидавшим выступления против Деспенсера, пришлось продолжить надеяться на свой час. Вместо личного отъезда во Францию Эдвард отправил туда епископа Уинчестерского для переговоров об альтернативном соглашении.

Как понимали и Карл, и Изабелла, и Роджер, — существовало только одно приемлемое соглашение относительно приезда английского короля, прибытие принца Эдварда. 2 сентября Изабелла обедала с епископом Уинчестерским и предложила, чтобы принести оммаж за Гасконь прислали ее сына. Епископ согласился представить этот вариант суверену официально. Но не успела она и подумать, что супруг сыграет ей на руку, святой отец сильно удивил королеву. Он привез с собой приказ Эдварда о немедленном возвращении жены. Дабы убедиться в полном подчинении Изабеллы, молодой женщине с этого мгновения прекращали оплачивать все ее расходы.

Английская королева столкнулась с серьезной проблемой. Вернись она в страну к мужу, и следить за действиями сына теперь не стоит и надеяться. Изабелла сумела отложить поездку на время, пока епископ вернется к Эдварду с официальным согласием Карла на наделение принца полномочиями для принесения оммажа. Отныне под давление попал уже английский король. Он решил облечь сына необходимыми правами в качестве герцога Аквитанского и отправить его вместе с влиятельной свитой требовать немедленного возвращения матушки домой. В обществе Генри де Бомона и епископов Уинчестерского и Эксетерского принц Эдвард охотно отплыл в Париж, прибыв туда 22 сентября. Взаимно радуясь встрече, Изабелла воссоединилась с отпрыском. Только епископа Эксетера, Уолтера де Степлдона она явно была рада видеть гораздо меньше. Именно по его совету у нее в прошлом году конфисковали ранее принадлежащие владения. Королева отказалась обедать со святым отцом за одним столом и всячески старалась не замечать. Но не заметить Степлдона оказалось совсем не легко. Относительно скоро после принесения принцем Карлу оммажа епископ положил перед Изабеллой повеление Эдварда о немедленном возвращении домой,