На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

во всю ширину трюма в 40 рядов, а на просвете положен электрический кран в 2-х частях, весом в 14 тонн, адресованный в Моджи. Для подъема этого крана была устроена специальная стрела, которая лежала на палубе, принайтовленная к левому борту. В трюме № 4–400 вагонных колес, в трюме № 5–40 тонн взрывчатых веществ и другие военные грузы.

Из разговоров с капитаном выяснилось, что на пароходе имеется около 1800 тонн военного груза, о чем он проговорился случайно. На вопрос, отчего не представлены на этот груз манифесты, он ответил, что груз адресован в Гонконг для английского правительства и манифестов у него нет. По его словам, в числе груза были самодвижущиеся мины, мины для заграждения и снаряды. Еще в первый день захвата парохода, во время следования за крейсером «Петербург», прапорщик Бабийчук видел, что капитан передал какие-то бумаги старшему помощнику: «Берегите, они для нас очень важны». Старший помощник передал их третьему лицу, кому именно, не удалось выяснить. Об этом мною было доложено командиру крейсера. Во все время пути до Порт-Саида капитан держал себя крайне вызывающе, возбуждая все время пассажиров против нас. В один из обедов в присутствии моем и гг. офицеров он стал осуждать действия русского правительства в очень резкой форме, так что я принужден был передать ему предупреждение, что, если он не прекратит подобных разговоров, то я его попрошу не выходить из каюты.

Остальной личный состав парохода, как и пассажиры, держали себя в высшей степени корректно. Машинная команда и кочегары в числе 36 человек все время работали вместе с нашими до Порт-Саида, за что им по приказанию командира крейсера «Петербург» выдано по 2 шиллинга в день, г. старшему механику – 8 фунтов и 2-м его помощникам по 5 фунтов стерлингов. За показание относительно груза выдано двум трюмным по 5 фунтов и плотнику 3 фунта.

В полдень 2 июля изменил курс на NW 25°, принимая поправку компаса 4 1/4° W шел этим курсом до полудня 4 июля. Все время дул свежий N силой до 8 баллов. В полдень 4 июля изменил курс 41° по главному компасу, чтобы открыть маяк Daedalus. В 1 ч открылся маяк, пройдя траверз которого в 1 ч 50 мин лег на Shadvan, который открылся в 5 ч утра 5 июля. Определившись по маяку, лег на NW 44 1/2° по главному компасу, уменьшил ход с расчетом, чтобы прийти в Суэц с рассветом. В 6 ч 30 мин утра определил девиацию на NW; NNW; NNO. В 9 ч 15 мин открылся маяк Asgrafi, траверз которого прошел в 1 1/2 милях. В 3 ч 20 мин встретил английский броненосный крейсер «Teribal» (правильно – «Terrible»; командир «Петербурга» в рапорте упоминал о встрече 7 июля с однотипным «Powerful», так что, скорее всего, Шварц неточен. – Прим. ред.), который шел на юг. Капитан «Малакки» просил разрешения переговорить с крейсером по семафору, на что я не согласился. В 3 ч 30 мин открылся маяк Ras Sorib, определившись по которому лег на NW 18° по главному компасу. 6 июля в 12 ч 30 мин ночи открылся маяк Ze farena и в 4 ч 50 мин Nen port. z., на который и лег.

В 6 ч 20 мин пришел в Суэц, где стал на якорь. Весь переход в 997 миль совершил благополучно со средней скоростью 9,7 миль в час, имея все время астрономические наблюдения. В 7 ч 25 мин подошел к борту паровой катер с карантинным врачом и русским консулом. Для предъявления доктору свидетельства о здоровье вскрыл в присутствии консула запечатанные на крейсере «Петербург» судовые бумаги парохода «Малакка». В 7 ч 55 мин получил практику, спустил карантинный флаг. Несколько раз подходил паровой катер к трапу с агентом Peninsular С°, желая войти и вступить в переговоры с капитаном, но ему было отказано. Русский консул сообщил, что адмирал Пташинский болен, и просил передать, чтобы я немедленно входил в канал. Вследствие чего я не мог списать команду и пассажиров согласно инструкции, данной мне командиром крейсера «Петербург», и оставил их до Порт-Саида.

Благодаря энергичным действиям русского консула, менее чем через час все формальности о проходе Суэцкого канала были закончены. В 9 ч 50 мин принял электрический фонарь и лоцмана, поднял якорь, дал ход машине. В канал вошел в 11 ч 55 мин, так как был задержан выходящими судами; канал прошел благополучно, причем швартовался один раз для пропуска встречных судов. 7 июля в 5 ч 15 мин утра прибыл в Порт-Саид и сейчас же получил практику. Сейчас про приходе на пароход прибыл секретарь консульства Степанов и агент компании Peninsular за пассажирами, которые были переведены на пароход той же компании, уходивший на восток. В 6 ч прибыл русский консул. Несмотря на то, что из Суэца была послана ему телеграмма с просьбой приготовить воду, им еще ничего не было сделано, ввиду чего я решил принять и уголь, чтобы идти прямо в Либаву. Но, несмотря на мои частые напоминания, бумага относительно этого была послана в порт только в 11 часов. Капитан над портом послал телеграмму в Каир с запросом, давать ли мне требуемые припасы.

В 7 ч 30 мин прибыл английский консул, которому наш консул просил передать, что если ему что-нибудь надо, он может застать его в консульстве, почему последний не был впущен на пароход.

В 11 ч команда парохода «Малакка» была перевезена на пароход той же компании, уходивший в Англию. Так как трюмы были не запечатаны и, чтобы принять полный запас угля, приходилось вскрыть трюм № 3, я предложил капитану оставить одного офицера, чтобы потом не вышло недоразумения; по его выбору остался старший помощник лейтенант Розвер Каду. В это же время пришел с моря пароход РОПиТ «Лазарев». Согласно телеграммы, полученной от контр-адмирала Пташинского из Суэца, бумаги парохода «Малакка» я должен был передать запечатанными русскому консулу. Ввиду того, что для прохода каналом пришлось вскрыть пакет, консул в Порт-Саиде отказался их принять. На посланную им телеграмму контр-адмиралу Пташинскому последний сообщил, что консул должен принять бумаги по описи под свою ответственность, на что он также не согласился. На вторично посланную телеграмму контр-адмиралу Пташинскому последний приказал передать бумаги капитану парохода «Лазарев для передачи лично капитану Одесского порта генерал-майору Перелешину, с просьбой направить их в Главный морской штаб. Бумаги были проверены по описи, запечатаны печатью консульства и парохода «Лазарев», и переданы капитану последнего.

Около парохода на берегу и на шлюпке были поставлены полицейские чиновники, чтобы ничего не пропускать на «Малакку», так что с парохода «Лазарев» хотели на шлюпке передать хлеб, но ее арестовали.

Прождав ответа до 3 ч, я просил консула узнать у