На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

погрузку «Смоленска», если командир его даст подписку, что он идет прямо в Либаву. Подписка была дана, и на другой день нам было сообщено, что мы можем войти на внутренний рейд. В 11 ч 30 мин я снялся с якоря и под проводкой лоцмана, за 1 ч 30 мин до полной воды, пошел узким проливом, ведущим в гавань. Вслед за мной под проводкой лоцмана вошел крейсер «Смоленск», к которому подошел пароход «Гользация» и ошвартовался для перегрузки. В 4 ч 30 мин пополудни прибыл на крейсер с ответным визитом губернатор, которого я встретил как флагмана и по отъезде произвел салют в 17 выстрелов, согласно предварительному заявлению со стороны местных властей. В тот же день командиры крейсеров и по два человека офицеров были приглашены к губернатору на обед, носивший чисто семейный характер. В последующие дни такие же приглашения мы получили от командира стационера «Bussard», офицеров гарнизона и чиновников Шрапковского и Мабера.

Чтобы отблагодарить общество за его внимание, мы вместе с командиром «Смоленска» устроили обед на крейсере «Петербург».

Заливку металлом двух параллелей можно было закончить значительно ранее погрузки «Смоленска», но по моей просьбе работу затянули для того, чтобы мы могли выйти совместно. Редко приходится встречать такое внимание, каким нас окружали как губернатор, так и его подчиненные, почему, докладывая об этом вашему императорскому высочеству, осмеливаюсь ходатайствовать о представлении губернатора графа Гетцена, его адъютанта обер-лейтенанта Абеля и заведующего портом и мастерскими чиновника Шрапковского к высочайшим наградам.

К 1 сентября погрузка «Смоленска» и моим работы по машине были закончены, почему я в 6 с половиной часов утра снялся с якоря и под проводкой лоцмана вышел на внешний рейд и встал на якорь, чтобы обождать следующей полной воды, с которой должен был выйти и «Смоленск». В 6 ч 5 мин вечера, по выходе «Смоленска», снялся с якоря и, пройдя в 6 ч 20 мин траверз маяка Макатумбе, лег совместно со «Смоленском» между южной оконечностью Занзибара и островом Латам. Отойдя от берега на условное между нами расстояние, 2 сентября в 8 ч утра взял курс на Гвардафуй. В начале перехода имели легкий SO ветер, который после экватора перешел к S, а в широте 2° N в SW засвежевший с переменой широты к N.

5 сентября в 9 ч 50 мин утра открыл мыс Рас-Хафун, определившись по которому, лег в 2 милях от мыса Гвардафуй. Проходя мыс Гвардафуй в 5 ч 45 мин вечера, после захода солнца, увидел стоящее у берега военное судно, а также несколько местных ботов в различных от него расстояниях. Сильная мгла и наступление темноты мешали его рассмотреть, но, кажется, он подымал французский флаг и у борта имел или миноносец, или паровой катер. Держась в 10 милях от берега у мыса Рас-Филюк мы встретили, как бы вышедший из бухты того же имени, крейсер, который, идя вдоль берега к мысу Гвардафуй, освещал сильными прожекторами горизонт и берега. 7 сентября в 1 ч 55 мин ночи открыл огонь Перимского маяка и лег большим Баб-эль-Мандебским проливом, придерживаясь по возможности западного берега. В 3 ч 50 мин прошел траверз маяка по О оконечности острова Перим в 2,5 милях и лег рекомендованным курсом. В 4 ч 40 мин машинный квартирмейстер 1 ст. Георгий Полтавский, страдавший хронической стенокардией, скончался от разрыва сердца.

В 5 ч 10 мин утра встретил 6 парусных местных шлюпок, шедших к нам от О на пересечку, из которых 4 держались друг другу в кильватер. При проходе их траверза две шлюпки убрали паруса. В 8 ч 20 мин утра совместно со «Смоленском» легли по западную сторону островов Ганиш и острова Цукур.

Того же числа в 1 ч 11 мин открыл острова Забаир, а в 3 ч 15 мин остров Джебель-Теир, траверз которого прошел в 5 ч 10 мин пополудни в расстоянии 8 миль.

8 сентября в 3 часа пополудни встретил английский крейсер «Венус», который, как потом оказалось, шел на станцию в Перим, а 9 сентября в 8 ч утра военный английский транспорт № 1 с 1400 нижних чинов, шедший в Бомбей. Во время нашего прохода люди, вероятно, с палубы были убраны, так как кроме офицеров, бывших на спардеке, никого не было видно. Того же числа в 2 ч 45 мин пополудни открыл маяк Дидалюс, траверз которого прошел в 3 ч 30 мин в расстоянии 2 3/4 мили. В 9 ч 15 мин открыл огонь маяка Брозерс и, пройдя его траверз, по западную сторону в 1 с половиной мили, лег на маяк Шадуан, огонь которого открыл в 3 ч 25 мин ночи 10 сентября. Пройдя его траверз в расстоянии 3,5 миль, лег Суэцким заливом, придерживаясь середины. Того же числа в 6 ч 40 мин прошел в двух милях траверз маяка Ашфари, а в 9 ч 30 мин в 3 милях маяк Рас-Шариб. После Рас-Шариба уменьшил ход, чтобы прийти в Суэц сейчас же после захода солнца и не производить никаких салютов. В 1 ч 30 мин пополудни прошел в 4 милях траверз маяка Зафарана и в 4 ч 50 мин открыл маяк Ньюпорт.

В 6 ч 15 мин вечера отдал левый якорь на Суэцком рейде. По отдаче якоря приехал наш консул в Суэце и карантинный врач, который был в затруднении разрешить сообщение, ввиду того, что оба крейсера не имели санитарных свидетельств. Разрешение было дано после моей и судового врача подписки. Приняв электрическую машинку и прожектор, в 12 ч 55 мин ночи 11 сентября я вошел в канал. В 6 ч 45 мин утра вследствие сильного тумана ошвартовался и когда он прошел в 7 ч 25 мин отдал швартовы и пошел каналом. Мили на две впереди меня стоял на швартовах итальянский крейсер «Ломбардия», который должен был пропустить нас обоих.

Итальянцы были видно настолько заинтересованы нашими крейсерами, что не обратили должного внимания на поданные на берег перлиня, вследствие чего при моем проходе самым малым ходом кормовой перлинь крейсера «Ломбардия» лопнул и он прошел у меня левой кромболой по борту, поломав, вероятно, несколько каютных полупортиков и небольшой кормовой выстрел. Об этом мною было заявлено впоследствии консулу в Порт-Саиде с просьбой сообщить телеграммой в Алжир, в случае заявления каких-либо претензий. «Ломбардия» шел на станцию Масову, прибыл в Суэц в то же время как и я в Порт-Саид, и имел достаточно времени заявить претензии, если бы они были. Того же числа в 4 ч 10 мин пополудни ошвартовался на бочках в Порт-Саиде, где там же стоял станционером английский крейсер «Фюрьос», недавно пришедший из Средиземного моря.

Придя в Порт-Саид, мы рассчитывали на полное содействие нашего консула, между тем явившийся на вверенный мне крейсер наш вице-консул Бронн приехал не в форме консула, а в простом визитном статском платье, как бы в подтверждение