Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис

чем они займутся моими GI проблемами, они должны исключить связь моих симптомов с кардиологией. В лучших традициях американской медицины через два дня проделанная ангиография показала, что из пяти коронарных артериальных шунтов, которые мне сделали во время операции на открытом сердце 23 года назад, три были закупорены. На основании этих данных врач-кардиолог немедленно после ангиографии, когда я продолжал лежать на операционном столе, ввел стенты в две закупоренные коронарные артерии и сказал, что через месяц мне нужно будет стентировать еще одну, по-прежнему закупоренную коронарную артерию. Во время этой возвращающей меня к жизни процедуры мой преданный страдающий друг Марина, невзирая на собственное плохое состояние, вместе с другими членами семьи ждала результатов в больнице. Вопреки моим решительным протестам, она посещала меня каждый день. После операции, на четвертый день пребывания в больнице, меня выписали, и состояние у меня было значительно лучше, чем раньше.

После того как я выписался из больницы, состояние Марины начало ухудшаться со всевозрастающей скоростью. Что касается меня, хотя я сидел на строгой диете и принимал нужные лекарства, боли в брюшной области по-прежнему не переставали меня беспокоить. Хотя мне приходилось каждый день увеличивать прием средств, нейтрализующих кислоту, я старался не беспокоить Марину своими проблемами. Теперь, когда ее рак поднимал свою омерзительную голову все выше и выше, она выполняла только несложную работу по дому. С моей помощью она следила, чтобы все в доме было чистым и свежим, ухаживала за цветами, созванивалась с друзьями и продолжала ограниченно во времени посещать богослужения.

Однажды вечером в октябре 2018 года через три недели после того, как мне стентировали две коронарные артерии, я почувствовал резкую боль в груди. Я умолял Марину не сопровождать меня в ER, она была слишком слаба для этого. Парамедики отвезли меня в ER, где меня немедленно положили в больницу.

Как и в предыдущую госпитализацию, мной занималась только команда кардиологов и так же в духе американской медицины, как это было недавно, уже на следующий день по прибытию мне поставили еще два стента в нефункционирующие коронарные сосуды. В течение трех дней моей второй госпитализации, вопреки моим ярым протестам, моя бедная преданная жена, мой ангел-хранитель, ежедневно навещала меня в больнице. Дважды она пользовалась услугами Uber, а один раз ее привез сын. Нас окружают сострадательные люди. Когда Марина однажды приехала, пользуясь Uber’ом, один из работников в больнице заметил, как неуверенно она шла по лобби по направлению к лифту, схватил инвалидное кресло и привез ее ко мне в палату. На следующий день то же проделал другой работник больницы.

Каждый раз, когда Марина неожиданно появлялась в дверях палаты, я умолял ее не приезжать в больницу, но спорить с ней было бесполезно. Невзирая на слабость, тихим, но твердым голосом она возражала и говорила, что она самостоятельный человек и будет поступать так, как считает нужным. Переубедить эту женщину было невозможно.

Нет худа без добра. Если бы не мои проблемы с желудком, от которых я страдал много лет, я бы не попал в больницу, где мне оперативным путем поставили стенты и, улучшив коронарное кровообращение сердца, также улучшили моё общее здоровье. А когда человек здоров, ему ещё больше хочется жить. Если бы я пришел к своему лечащему врачу и пожаловался не только на боли в животе, но и в груди, то этот лечащий врач направил бы меня к кардиологу на стресс и таллиевый тест. Эти тесты, которые с 1995 я проделал несколько раз, никогда не выявляли сердечных проблем. Оба этих теста далеки по степени конкретности выявления сердечной патологии по сравнению с золотым стандартом – ангиографией, и я продолжал бы страдать своими симптомами. Только благодаря тому, что больничный кардиолог заподозрил что-то неладное у меня с сердцем, уже на следующий день я лежал на операционном столе, где под контролем ангиографии кардиолог через бедренную артерию ввел мне три стента в закупоренные коронарные сосуды. Ангиография гарантирует непосредственную диагностику состояния коронарных сосудов. После того как интервенционный кардиолог поместил стенты в закупоренные сосуды, там сразу же восстановилось кровообращение. Благодаря этому, еще во время пребывания в больнице трудноопределимые боли в моей груди полностью исчезли на следующий день после операции. Я почувствовал себя сильнее и здоровее.

Силы неравные, но борьба продолжается

К сожалению, если мне удалось подправить свое здоровье, то у Марины этого не происходило. С тех пор как я вернулся домой после госпитализации, ее усталость, нехватка энергии и нетвердая походка только усиливались. Слух также продолжал ухудшаться. Утром 17 октября 2018 года, на следующий день после моей выписки из больницы, пока мы шли к гаражу, чтобы поехать в синагогу, я заметил, что Марина шла неуверенной походкой, одной рукой придерживая себя за жакет, а другую вытягивая перед собой. Этим она напомнила мне нашего сына, когда в 11-месяцев он делал первые шаги. Как Марина сейчас, он шел тогда, держась за собственную одежду.

– Марина, что с тобой? Почему ты держишь себя за жакет, когда идешь? – спросил я.

– Да я и сама не знаю, – ответила она, улыбаясь своей очаровательной извиняющейся улыбкой, словно она была маленькой девочкой.

Разгадку её нетвёрдой походки, её проблемы с координацией и её загадочной потери слуха, к сожалению, мне предстояло узнать через 4 дня.

Тем временем мне как врачу должно было быть понятно, что неуверенная походка может быть симптомом серьезной проблемы, но какая-то часть меня просто отказывалась думать о плохом сценарии. Даже собственными глазами, наблюдая серьезные проблемы со здоровьем Марины, я бы за все сокровища мира не согласился утратить надежду на то, что рано или поздно химиотерапия начнёт действовать и мы «выйдем из леса». Не в первый раз Марина переживала сложный период жизни, и не в первый раз, словно мистическая птица Феникс, она «возрождалась из пепла», чтобы снова принять участие в празднике жизни.

Внутренние органы Марины работали удовлетворительно, у нее не было депрессии, и – в большой степени – она сохраняла самостоятельность. В это сумеречное время меня утешало то, что она хорошо спит, не испытывает сильных болей и наслаждается чтением. Она по многу часов проводила, сидя в любимом кресле, держа в руках своего верного помощника, планшет Киндл, читая одну книгу за другой. Чтение, истинное благо, теперь стало для нее главным прибежищем, пока метастазы распространялись по её телу.

В связи с тем, что здоровье Марины не улучшалось, мы вернулись к вопросу, который мы обсуждали ранее, но не так усердно, как теперь.