Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис

И даже посреди ухудшения болезни Марина оставалась заботливой женой. Она не забывала делать критические замечания по поводу моей внешности, следила за тем, чтобы я был хорошо выбрит, вовремя пострижен, подобающим образом одет и все на мне было бы чистым и аккуратным. Сама же она ни в коем случае не пропускала ни единого визита на маникюр и педикюр.

Пришло время, когда Марина перестала спрашивать, как я себя чувствую. Не было больше нежных комплиментов в мой адрес, в которых я эмоционально всегда нуждался и в прошлом слышал много раз в течение дня. Атака безжалостного и беспощадного внутреннего врага делала свое дело, вынудив Марину отдавать все силы на то, чтобы адаптироваться к бесконечным ударам, выпавшим на ее долю. Теперь она тратила всю оставшуюся энергию на то, чтобы бороться с попытками рака беспощадно украсть ее ценную жизнь.

С июля 2018 года состояние Марины не очень изменилось, кроме того, что она все больше теряла аппетит и все больше утомлялась. Печально было признавать, что, невзирая на все усилия, рак продолжал свою разрушительную работу. Каждый день, глядя на Марину, я понимал, что моя еще совсем недавно юная жена превратилась из сияющей красавицы в, скажем, пожилую гражданку. Как в старые времена, несмотря на то, что я ясно видел на лице моей Марины черты подкрадывающейся старости, благодаря неизвестному мне психологическому механизму мои глаза иногда трансформировали реальность и за оболочкой нынешней внешности я видел ее здоровой и счастливой. Более того, сквозь маску нынешнего состояния я видел Марину такой, как она была при нашей первой встрече более полувека назад. Любовь легко творит чудеса; как по волшебству, мое воображение без труда разглаживало морщины и мешки под ее глазами, и я видел жену молодой и красивой. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Будучи педиатром, я много раз наблюдал подобные психологические метаморфозы на лицах матерей, которые ухаживали за детьми с серьезными врожденными дефектами. Неподдельная любовь светилась в их глазах, когда они смотрели на своих любимых деточек с чертами видимой всем, но только не ей неизгладимой патологии.

Как это было принято у нас с Мариной, мы никогда не пропускали время встречи на кухне за трапезой 3 раза в день, но никогда в разговорах мы не касались темы ухода из этого мира. И хоть я ни на секунду не забывал об этой теме, хотел я или не хотел, глубоко внутри у меня оставалась спокойная неумирающая надежда, что текущий курс химиотерапии чудесным образом сможет изменить состояние Марины к лучшему. Как и в прошлые годы, всякий раз, когда мы ехали по отрезку пути от нашего дома до автострады в университетскую клинику, я повторял про себя, что мы с Мариной едем по «Дороге Надежды».

В те дни, когда мы возвращались от онколога, узнав плохие новости, я сжимал кулаки и вместе с моим лучшим другом был готов к дальнейшей борьбе против ее внутреннего, неутомимо злобного, беспощадного врага.

Но при этом, когда результаты исследований не были угрожающими к нам возвращалась надежда и возвращалось счастье быть вместе. Наши тревоги и беспокойство уходили на задний план, и, как пела когда-то знаменитая Майя Кристалинская, хорошее настроение не покидало больше нас.

Коллатеральный ущерб

Жизнь людей, которые долго живут вместе, супругов, партнеров, друзей, хотят они этого или нет, переплетается во многих измерениях. Это особенно очевидно, когда неизбежные неприятности подвергают союз испытаниям. В течение многих лет я страдал от болезней желудка и чем больше прогрессировали проблемы со здоровьем Марины, тем больше мои проблемы проявлялись в форме сильных изжог и дискомфорта в животе. Доктора разных специальностей убеждали меня в том, что причиной тому являются моя диафрагмальная грыжа и солидный возраст. При диафрагмальной грыже верхняя часть желудка выпячивает диафрагму в грудную полость. Не оспаривая диагноз, памятуя о выражении «Желудок – зеркало души», я повторно справлялся у докторов, возможно ли, что мои проблемы как-то связаны с переживаниями по поводу состояния моей жены. На этот вопрос я никогда не получал утвердительного ответа. Их ответ всегда был похож на тот, который мне давали много лет назад, когда мне делали операцию на открытом сердце. Тогда я спрашивал кардиологов, может ли быть, что моя боль в груди связана с умственным стрессом и волнениями. В один голос все специалисты уверяли меня, что эмоциональные проблемы вторичны при любом заболевании. Когда я слышал, что научная медицина не верит в прямую связь органического заболевания с душевным благополучием, я не мог игнорировать личный опыт, который говорил мне совсем другое. Более того, литература и жизненный опыт людей, с которыми мне доводилось общаться, подтверждали мое убеждение в том, что многие симптомы проявляются, когда человек подвержен разного рода умственным стрессам.

Тем временем рак Марины часто давал о себе знать все новыми неприятными симптомами. Утром или вечером она звала меня к себе в комнату, чтобы рассказать о новых тревожных знаках, которые она заметила. В большинстве случаев это были несерьезные проблемы, но после всех предыдущих проблем и бедствий я, будучи врачом, каждый раз, когда осматривал ее, ожидал худшего – начала инфекции, перелома или новых метастазов. Каждый раз, когда мое воображение рисовало мне новую потенциальную проблему со здоровьем моей жены, я чувствовал жгучую боль под ребрами в области желудка и за грудиной, да такую, что был вынужден, помимо предписанных лекарств, пригоршнями глотать Turns и другие антациды. Помимо болей в животе я также чувствовал легкую боль в левой стороне груди. Это был очень тревожный симптом, так как эту боль я чувствовал в районе сердца и боялся, что она могла быть связана со стенокардией, от которой меня лечили в 1995 операцией на открытом сердце. Вскоре Марина несмотря на то, что моё присутствие по многим причинам было важно для нее самой, категорически и не терпя возражений, настояла на том, чтобы я пошёл провериться в ER больницы. Более того, хотя это случилось в середине сентября 2018 года, за полтора месяца до ухода Марины из жизни, моя героиня сопровождала меня в ER. После осмотра врачом в ER меня приняли на лечение в больницу.

На следующий день больничная команда гастроэнтерологов отказалась со мной работать, когда они узнали, что в прошлом у меня были проблемы с сердцем. Они сказали, что прежде,