Иван Тургенев. Жизнь и любовь - Полина Ребенина

всего два года. Остальные братья были значительно старше, а Левушка и Машенька, рано потерявшие мать, отличались сильной привязанностью друг к другу. Переписка между ними продолжалась более полувека и свидетельствовала об особом, теплом, уважительном отношении.

В 1859 году Лев Толстой встречается с Тургеневым и дает ему понять, что он ведет себя по отношению к его сестре недостойно. Он был уверен, что со стороны Тургенева это была всего лишь интрижка. Ведь он хорошо знал, что Тургенев по-настоящему привязан лишь к одной женщине – к певице Полине Виардо. Он требует определиться – или жениться на сестре, или же перестать морочить ей голову. Тургенев едет к Марии, и между ними происходит окончательное объяснение, по-видимому, он положил конец этому возвышенному и продолжительному роману. Во всяком случае, в следующем письме Тургенева к Марии уже нет ни слова о любви и чувствах, а только рассуждения о посторонних предметах.

* * *

После смерти Ивана Сергеевича Тургенева Мария Толстая писала: «Если бы он не был в жизни однолюбом и так горячо не любил Полину Виардо, мы могли бы быть счастливы с ним, и я не была бы монахиней, уйдя от нелюбимого мужа, но мы расстались с ним по воле Бога, он был чудесный человек, и я постоянно о нем вспоминаю».

Последующая жизнь Марии сложилась трагично. Во время поездки за границу она знакомится в Швейцарии с молодым шведом, виконтом Г. Де Кленом, отношения перерастают в дружбу, а затем в любовь. Мария Толстая полностью отдалась своему чувству. Одиночество и боль прежней жизни ушли. Казалось, вот оно, счастье. Три зимы безмятежной жизни в Алжире. Потом – Женева, беременность Марии и появление на свет внебрачной дочери Елены, которую не ждали. Надо было оформлять брак. Виконт запросил благословения у родителей, но не получил его. Поэтому он не счел для себя возможным продолжать прежние отношения с Марией и уехал.

Очередное горькое разочарование и последовавшая в скором времени смерть от тифа сына Николая привели Марию к отчаянным мыслям об уходе из жизни. Последним утешением для Марии Николаевны становится вера в Бога. Она ушла от мирской суеты иным путем и постриглась в монахини.

Сергей Львович, старший сын Льва Толстого, вспоминает Марию Николаевну так: «Тётю Машу я помню с детства. Я был равнодушен к её религиозности, к её суевериям и разговорам о чудесах, церквах и священниках, но меня привлекала её живая речь, искренность, музыкальность, её выразительные большие чёрные глаза и рассказы о старине. В первые годы увлечения тёти Маши православием, со всеми его обрядами и верой в чудеса, между нею и моим отцом возникали горячие споры, но скоро оба поняли, что переубедить друг друга они не могут. Отец говорил про сестру: «Пускай верует по-церковному; это лучше, чем ни во что не верить». А в тёте Маше удивительно сочетались наивная вера в обряды и чудеса с сочувствием нравственным основам мировоззрения брата».

Посетив в 1889 году Оптину Пустынь и познакомившись со старцем Амвросием, Толстая решает уйти в монастырь. Постриг она приняла в 1891 году. В 1890‐х годах Лев Николаевич часто посещал сестру, поселившуюся в Шамординском монастыре. К этому времени он к православию в целом стал относиться критически и был убежден, что быть монахом (или монахиней) – это находиться в постоянном безделье. Между тем наряду с молитвами Мария каждодневно занималась физическим трудом и благотворительностью, посещала больных и убогих в богадельнях, участвовала в воспитании сирот в местном приюте, будучи прекрасной музыкантшей, помогала регенту монастырского хора. Но годы спустя, измученный в собственном доме и вынужденный несчастливо бежать из него, Толстой стал восхищаться покоем, царившим в монастыре сестры, и говорить, что монахини – это «прекрасные женщины».

Отлучение Толстого от церкви в 1901 году Мария Николаевна переживала очень тяжело. До последних дней жизни своего великого брата она не оставляла попыток привести его к покаянию. После своего ухода из дома 12 ноября 1910 года Лев Николаевич сразу поехал именно к сестре, в Шамордино. Она уговорила его исповедоваться, и он не возражал. Однако ранним утром, не попрощавшись с сестрой, Толстой уехал с дочерью Александрой в Козельск. Сестра и брат виделись в последний раз. Мария Николаевна умерла в 1912 году, за день до смерти приняв схиму.

* * *

А третьей женщиной высокого полета, которая, по мнению Нины Молевой, стала источником вдохновения для Тургенева, была Юлия Петровна Вревская, которую он встретил в 70‐х годах. Юлия Петровна Вревская, синеглазая, улыбчивая, с ямочкой на подбородке. Но о ней и взаимоотношениях с великим писателем я напишу позднее, в разделе, относящемся к этому временному периоду.

19. Возвращение в Куртавнель

Из Петербурга 15 апреля 1856 года Тургенев пишет Виардо: «Я покидаю Петербург послезавтра, еду в Москву, а оттуда в Спасское и рассчитываю пробыть там до июля. Затем я поеду в Москву – в это время там должен будет находиться император – и попытаюсь получить разрешение совершить путешествие за границу. Если я его получу, что, между прочим, отнюдь не точно, то рассчитываю быть в Куртавнеле к началу охоты, 1 сентября. Если мне откажут, я возвращусь в Спасское… и тогда, возможно, мы увидимся с вами не так скоро! Но я предпочитаю надеяться… Многие уезжают – все места на пароходах взяты до июля… Вот уж в Куртавнеле мы помузицируем, если богу будет угодно…. То, о чем я прошу у судьбы, чтобы быть счастливым, – такая малость; может быть, именно поэтому мне будет в ней отказано».

Иван Сергеевич получает высочайшее разрешение на выезд за границу и паспорт и посылает новое письмо в Лондон, где гастролирует Виардо: «Из Петербурга мне пишут, что паспорт мой уже подписан и ничто не препятствует моему отъезду. Вы можете представить себе удовольствие, которое доставила мне эта новость; через полтора месяца, если бог даст мне жизни, я буду иметь счастье вновь видеть вас… Я покину Спасское 10‐го числа следующего месяца; из Штеттина поеду прямо через Берлин, Брюссель и Остенде в Лондон, где рассчитываю быть 10 августа н.с. В конце августа я отправляюсь в Париж, а оттуда в Куртавнель, где мы будем ждать вас, как в былое время… Встречать вас я выйду в своей серой куртке. К сожалению, буду я не только сер, но и сед… Что ж, коли лето наше миновало, постараемся насладиться нашей осенью. Я очень рад узнать, что вы довольны собой и много работаете в Лондоне. Подумать только: