На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

При сем представляю вашему императорскому высочеству три протокола захваченных мною судов, акт снятой почты с германского парохода «Принц Генрих», самую конфискованную почту и, наконец, Clerance certificate, случайно остановленную капитаном парохода «Ардова» и ясно свидетельствующую, что он идет в Китай и Японию.

На пути следования к Гвардафую около полудня 15 июля крейсер «Петербург» приблизился и семафором назначил мне рандеву 27 июля в 100 милях на восток от S берега Занзибара; если же не застану его, то действовать по усмотрению. Видя неудобство для меня во время назначенного рандеву, я сделал сигнал семафором же, что утром 16-го остановлюсь вблизи Гвардафуя для обжатия машин и имею необходимость лично переговорить.

Утром 16, когда я, стоял у Гвардафуя с застопоренной машиной, крейсер «Петербург» прошел мимо, не останавливаясь. Тогда, имея достаточно угля, видя невозможность прибыть 27 июля к месту назначения после крейсерства у южного берега Африки, где к тому же, судя по лоции, август есть лучшее время года, чем следовало теперь же воспользоваться, решил идти без подгрузки одному, рассчитывая дать знать об этом «Петербургу» по беспроволочному телеграфу. В 1 ч дня, обжав обе машины, дал ход и, обогнув Гвардафуй, встретил свежий муссон от 7 до 8 баллов с крупной зыбью и очень плохим горизонтом. При 50 оборотах шел 10 с половиной узлов. Вскоре изорвало изолятор беспроволочного телеграфа, таким образом был лишен возможности переговорить с «Петербургом».

После 9° S широты ветер стих до 5 баллов, а 10 июля имел S–3 (т. е. S силой в 3 балла. – Прим. ред.), который переходил постепенно к SO, до сих пор противное течение доходило до 80 миль в сутки.

После полудня 20 июля произвел проверочную стрельбу, которая обнаружила, что три орудия 75-мм не дали накат, что при дальнейшем пользовании заставило бы их вывести из действия, а потому, не имея иного исхода, приказал артиллерийскому офицеру для осмотра этих орудий вынуть их из обойм своими средствами. Хотя эта работа заняла много времени и в море при качке представляет некоторый риск, тем не менее она была выполнена вполне удачно, после чего артиллерийский офицер рапортом донес мне, что между обоймой и телом орудия оказалась масса грязи, а болты передней связи обойм были так длинны, что врезывались в тело орудия и при движении пушки в обойме во время выстрела делали борозды, доходившие до 4» (101,6 мм. – Прим. ред.) длины и 1 мм глубины.

По приведении в порядок орудия снова были заведены в обоймы, после чего стали давать накат. Во время этой же стрельбы оказался один 75-мм чугунный снаряд не калиброванным, а один разорвало около борта тотчас же по выходе его из дула орудия. Случай этот, хотя и окончился очень счастливо, тем не менее, я приказал больше не употреблять 75-мм чугунных снарядов, которых на крейсере 1200 штук из всего числа 2400 штук, т. е. половина.

Докладывая о состоянии артиллерии вверенного мне крейсера, должен добавить, что при дальнейшем плавании вскоре почти все 75-мм орудия не стали ворочаться, почему необходимо их было домкратами подымать и осматривать медные прокладочные кольца оснований, которые оказались также в грязи, и приведение их в порядок заняло несколько дней.

Заканчивая доклад свой об артиллерии, должен добавить, что, как я уже имел честь доносить вашему императорскому высочеству, существовавшая раньше подача через колодцы с помощью лебедок, стоящих на верхней палубе, и дальше по рельсам на тележках, была мною совершенно убрана, и ныне эта подача производится следующим порядком: из каждого трюма с бомбовыми погребами по тросовым направляющим двигаются две беседки с помощью тех же ручных лебедок, но перенесенных на вторую палубу, а затем снаряды разносятся вручную к орудиям. Такая система дает возможность подать в одну минуту четыре 120-мм снаряда на ют (самое большое расстояние), между тем как при прежней подаче те же четыре снаряда занимали времени около 13 минут.

Донося вашему императорскому высочеству обо всех дефектах артиллерии, считаю долгом сказать, что никоим образом не могу отнести их к вине артиллерийского офицера вверенного мне крейсера, так как последний прибыл в то время, когда орудия лежали в трюме и, следовательно, не были доступны к тщательному их осмотру, а перед этим были испытаны комиссией портовых артиллеристов.

После 5° S широты имел SO–3 и слабое течение к W, ход дошел до 12 узлов. В ночь с 22-го на 23-е прошел острова Коморо и вошел в Мозамбикский пролив. Здесь имел слабый S и SO, море покойно.

Так как, согласно лоции, суда, огибающие мыс Доброй Надежды, следуя на восток, идут сначала вплотную к берегу до порта Елизаветы, пользуясь попутным течением, а затем – одни круто пересекают Angulus течение и идут на 36° S параллель, а другие – на остров Maretius, держась S берега Мадагаскара, я решил идти вдоль Мадагаскара до его S оконечности, а затем, придя на путь пароходов, идти им навстречу к южному берегу Африки. У острова Мадагаскар на параллели бухты Augustin встретил SO 7–8 баллов и крупную зыбь; в полдень 26 июля в широте 26° с половиной S и в долготе 43° О, дал малый ход и лег на S оконечность Африки.

Во все время следования до мыса Елизаветы не встретил ни одного парохода; хотя если бы и встретил таковой, то было бы бесполезно, так как большей частью имел свежий ветер от SW и W при крупной зыби, при которой нечего было и думать спустить шлюпку. Впрочем, 27 июля выдался хороший день, при сравнительно спокойном море, чем я воспользовался и произвел стрельбу из учебных стволов по плавучему щиту. К вечеру 2 августа ветер стих, а в полдень 3-го, находясь в 30 милях от порта Елизаветы, имел маловетрие. Здесь дал самый малый ход, рассчитывая осматривать пароходы, которые от мыса будут идти на 36° S параллели. К берегу не приближался ближе 20 миль. Видел пароходы, идущие вблизи берега, за которыми следил, но вскоре обнаружилось, что они шли из порта Африки, и я снова возвращался к порту Елизаветы.

До 7 августа держался около того же пункта, причем уже с вечера 4 августа начал дуть свежий SW, временами переходивший к S и все время с крупной зыбью. 7 августа был несколько к северу от бухты Елизаветы и, следуя за пароходами, около 4 ч дня заметил одного из них круто изменившего курс; дал полный ход и с наступившей темнотой подошел к нему и до рассвета не отпускал дальше 2–3 кабельтов[ых]. В 7 ч утра