На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

39. Случаи сдачи в плен русских судов имелись и ранее. Спустили флаги корабли «Мария Магдалина» (1787 г.), «Владислав» (1788 г., после Гогландского сражения), фрегат «Рафаил» (1829 г.). Еще целый ряд судов был захвачен в боях.

40. Участники войны позднее не раз любили порассуждать о случайностях: кто-то вспоминал гибель «Петропавловска», выход из строя «Цесаревича» в бою 28 июля, кто-то просто отмечал, что беду принес последний снаряд (гибель «Бородино» в Цусимском сражении, многих офицеров в различных боях). Почему случай благоприятствовал японцам, а русские, когда им улыбалась удача, не могли извлечь из ситуации пользы? Приведем мнение современного исследователя А. А. Киличенкова: «В отличие от русского командующего адмирал Того стремился ничего не отдавать на волю случая, и если он возникал (гибель «Хацусе» и «Ясима»), то оказывался результатом редкого просчета в планировании операции. Можно вполне обоснованно предположить, что даже гибель адмирала Того не оказала бы решающего влияния на ход войны. Точные, высокопрофессиональные действия японского командования накануне войны и в ее начале обеспечили такое преимущество японскому флоту, которое позволило свести число случайностей к минимуму, а их последствия сделало малозначащими для хода войны. Думаю, можно сделать вывод, что случайность находится в обратной зависимости от уровня подготовки противника» (Киличенков А. А. 1904–1905: Случайно проигранная война // Знание – Сила. 1995. № 7). Статистика говорит, что меткость артиллерийского огня противника в бою 28 июля 1904 г. была заметно выше, особенно на больших дистанциях.

41. Автор имеет ввиду аварию эскадренного броненосца «Орел», произошедшую 8 мая 1904 г. в Кронштадтской гавани. О причинах аварии, не имеющих никакого отношения к мифическим «изменникам», см.: Крылов А. Н. Мои воспоминания. Л., 1984. С. 371–375.

42. Не совсем ясно, какие примеры «избегания решительного сражения» под Порт-Артуром имеет в виду Б. К. Шуберт – разве что неоказание противодействия нескольким выходам эскадры при вице-адмирале С. О. Макарове.

43. Напротив, авторы официальной истории полагали: «Адмирал Рожественский, если бы ему удалось каким-либо образом достичь Владивостока с эскадрой в целости, имел бы возможность оправиться, отдохнуть, подтренировать свою эскадру постоянными боевыми схватками с японцами <…> и тогда уже идти в бой с японцами для захвата моря. Достижение Владивостока в глазах личного состава являлось, несмотря на напоминания из Петербурга о необходимости завладеть морем чуть не конечной задачей нашей эскадры. Достижение этой цели излечило бы его от неврастении и переутомления и подняло бы дух его. Адмирал Рожественский получил бы тогда в свои руки такой боевой элемент, которому могли бы позавидовать многие флотоводцы.

Наконец, как оказалось впоследствии, финансовые и материальные ресурсы Японии были на исходе, и она была далеко не прочь от заключения мира. Наличие нашего флота во Владивостоке, при необходимости для японцев вести против нас атаку «тихою сапою», как они вели ее против Порт-Артура, могло послужить крупным козырем в наших руках при заключении мира» (Русско-японская война 1904–190 гг. Работа исторической комиссии про описанию действий флота в войну 1904–190 гг. при Морском Генеральном штабе. Кн. 7. Пг., 1917. С. 18).

44. Между тем ничто не мешало просто отогнать «Идзуми» частью крейсеров, лишив его возможности наблюдать за эскадрой, не увлекаясь при этом преследованием.

45. Инцидент был вызван перебоями в доставке с берега хлеба. Команда разошлась после обещания О. А. Энквистарешить этот вопрос (Поленов Л. Л. Крейсер «Аврора». Л., 1987. С. 134).

Приложение 1

Рапорт командира крейсера II ранга «Смоленск» капитана 2 ранга П. А. Трояна великому князю Александру Михайловичу

11 сентября 1904 г.

Доношу вашему императорскому высочеству, что в 9 ч утра 27 июня, закончив все формальности в Суэце, снялся с якоря для дальнейшего следования. В 9 ч 50 мин, пройдя 6–7 миль от входного маяка, поднял военный флаг и вымпел, которые через 10 мин спустил. В 10 ч начал установку орудий, работая одновременно на четыре руки. К 7 ч вечера закончил всю установку орудий на станках за исключением одного 120-мм орудия, которое было уже на палубе, но в виду наступившей темноты должен был закончить работы, так как шел без огней. На другой день к 6 ч утра и это последнее орудие было на станке. Одновременно с этим были установлены боевые фонари, беспроволочный телеграф и сигнализация.

С подъемом военного флага все вольнонаемные, занимающие офицерские должности, надели соответствующую офицерскую форму.

Из Суэца вышел под одной группой котлов и сначала дал около 60 оборотов, делая 13–14 миль, но около полуночи, походя к маяку Шадуан, уменьшил ход до 9 узлов, так как заметил впереди какой-то подозрительный пароход, который, казалось, намеренно уменьшал ход. Желая его осмотреть, шел разными ходами, имел его все время на горизонте. Около 2-х с половиной часов после полудня 28-го, находясь в милях 30 к S от маяка Brothers, поднял флаг-вымпел и одновременно сигнал пароходу, застопорил машину. Отведя его несколько с пути, послал лейтенанта Давыдова для осмотра. При осмотре бумаг оказалось все в полной исправности, это был английский пароход «Драгоман», шедший с грузом керосина из Батума в Шанхай. В 5 ч пароход был отпущен, пошел опять полным ходом по 13 миль.

Во время перехода до острова Таира производил частые боевые, пожарные и водяные тревоги. В полночь 30-го прошел траверз маяка Таир и лег малым ходом по курсу, приближаясь к заливу Камаран, где рассчитывал встретить крейсер «Петербург». Начал вызывать его по беспроволочному телеграфу, но, ввиду сильного волнения атмосферного электричества, не получал никаких результатов.

В 8 ч утра 1 июля получил телеграмму с крейсера «Петербург»: «Прошу приблизиться к Таиру, имею приз». Лег на Таир и дал полный ход. В 11 ч дня подошел к крейсеру «Петербург», находившемуся к югу от Таира; около него стоял под военным флагом взятый им приз, пароход «Малакка». Застопорил машину и отправился на крейсер для переговоров с командиром о дальнейших наших действиях. В 1 ч 30 мин возвратившись на вверенный мне крейсер и приняв от командира крейсера «Петербург» телеграммы для отправки из Ходейда в С.Петербург, дал ход вперед и пошел [на] S. Дал 50 оборотов, шел 11–12 узлов. К вечеру имел пары во всех трех группах, но в действии была только одна группа, при таких условиях плавал во все время крейсерства в южной части Красного моря. В 3 ч утра 2 июля, подходя к траверзу маяка Мокка, дал снова малый ход, а в 5 ч повернул обратно и пошел средним ходом.

После часу дня, находясь ввиду маяка Абу-Аиль, встретил почтовый пароход «Принц Генрих», указанный в списке судов, везущих контрабанду, а потому поднял военный флаг, вымпел и сигнал «застопорить машину». Подойдя к пароходу, спустил шлюпку, на которой и отправил лейтенанта Георгиевского для